Ратное поле
Шрифт:
Рассматривая местность, Борис Павлович Юрков обратил внимание на то, как неузнаваемо заросли берегареки верболозом, появились деревья, которых тогда не было. И вдруг спросил:
– Помните наш дуб на опушке, где НП дивизии находился? Наверное, уже и дуба того нет.
Конечно же, я помнил тот дуб. Он стоял на опушке леса, высокий, с густой кроной, толстыми и сильными ветвями. С его вершины на десяток километров, до самого Северского Донца, открывалась широкая панорама. Лучшего наблюдательного пункта и не придумать, и командир дивизии, по достоинству оценив выбор саперов и разведчиков, приказал строить смотровую площадку.
От смотровой площадки, расположенной на дубе, потянулись телефонные
Сломив сопротивление врага, мы погнали его на запад. Остался позади Шебекинский лес и дуб со смотровой площадкой наблюдательного пункта…
Ветераны единодушно решили побывать там, где находился НП дивизии и, конечно же, найти тот дуб. Но кто-то сказал, что опушка Шебекинского леса давно вырублена и засажена молодыми деревьями. Что ж: время берет свое, меняется лицо земли. Появились новые лесные массивы, пролегли новые дороги. Не устоял, конечно, перед временем и дуб-ветеран.
И вдруг красные следопыты отряда «Наследник» Крапивненской восьмилетней школы сообщают: жив тот дуб! Из писем участников боев они узнали о славной истории лесного исполина и решили его разыскать. Поспели вовремя: лесничество как раз начинало плановую вырубку всего участка. Немало пришлось поволноваться пионерам и их руководителю заслуженной учительнице Марии Федоровне Линник, чтобы спасти славное дерево. Памятный дуб был оставлен.
И вот в сопровождении двенадцатилетнего Саши Беляева, светловолосого, веснущатого красного следопыта, мы едем на бывший дивизионный НП. Генерал-майор Юрков, который капитаном не один день провел на том дубе, старается скрыть за шуткой охватившее его волнение:
– Может, это совсем не тот дуб, а, Саша? Ведь там их было много.
– Нет, тот!
– настаивает следопыт.- Мы с Марией Федоровной все проверили!
– Ну, если так…- соглашается старый воин, хотя все же сомневается.
Машина петляет лугами, выскакивает к зеленому полю ранних хлебов, ныряет в тоннели лесных просек. Мы с генералом Юрковым внимательно всматриваемся в местность. И почти ничего не узнаем. Не заблудился ли наш следопыт? Но Саша уверенно показывает дорогу. Наконец машина выехала на широкую поляну, и нашему взору как-то сразу открылся одинокий дуб-великан. Да, это был он! Среди густых зарослей малинника и терновника возвышался толстый ствол кряжистого дерева, покрытого сухой корой. Во многих местах она отстала, и там видны были следы осколков. По стволу вверх вела лестница из железных скоб, а высоко, между ветвями уже поредевшей, но еще достаточно густой кроны, виднелись перекладины бывшей смотровой площадки. На одной из ветвей висела красная повязка: знак красных следопытов, взявших под охрану дуб-ветеран, который стал свидетелем незабываемых боев.
От имени ветеранов дивизии мы с генералом Юрковым
– Служу Советскому Союзу!
В тот день Нам пришлось пережить еще один памятный момент. Мы возвращались из Шебекинского леса дорогой, у развилки которой состоялся митинг. Еще издали заметили на высоком постаменте 160-миллиметровый миномет - памятный знак воинам 7-й гвардейской армии. Вспомнилась еще одна история. Дело в том, что памятный знак стоял именно на том месте, откуда вела огонь минометная батарея, в которой служили Сергей Петрович Неделя и его грузинский друг Илья Ростомович Джамиашвили.
Встретив Неделю на митинге, Джамиашвили после крепких объятий и похлопываний по плечу пригласил бывшего минометчика:
– Поедем со мной, дорогой! Еще одного друга встретил! Пошли, познакомлю…
Подошли к памятнику.
– Наверх гляди!
– показал Джамиашвили на миномет.- Понимаешь, кажется, он!
– заговорщически шепчет Илья Ростомович.- Примета есть: у нашего вмятина от осколка на трубе…
Ветеран осмотрелся, не видит ли кто, и с трудом, не без помощи однополчанина, взобрался на пьедестал. Долго и внимательно осматривал миномет, нашел несколько вмятин. Затем тихо слез, вытер пыль на новом костюме.
– Не-ет, не он. Забыл номер миномета. Но точно: не наш. А жалко…
Сейчас у памятного знака гвардейцам стоял почетный караул.
Жаркий июльский полдень дарил жиденькую тень от высоко поднятого на пьедестал миномета. Здесь час назад в чистом поле побывали участники боев, провели короткий митинг. И все это время по четырем углам памятника, взметнув руки в салюте, стояли два мальчика и две девочки в красных галстуках. Почетный караул. Он менялся через каждые десять минут.
Директор школы Алексей Николаевич Шамраев рассказывал, что дети очень ждали этой встречи с ветеранами. Весь год шла в классах борьба за право нести почетный караул у памятников славы.
Увидев машину, подхватились красные галстуки и мгновенно стали по углам пьедестала, вскинув руки в салюте. Мы вышли из машины. К нам подбежала девчушка, зазвенел тонкий голосок:
– Пионеры отряда «Наследник» Маслопристанской средней школы несут почетный караул у памятного знака отважным артиллеристам 7-й гвардейской армии…
Мы с генералом Б.П.Юрковым, торжественно приложив ладони к виску, приняли рапорт. Затем я приказал:
– Почетный караул разрешаю снять! Всем караульным объявляю благодарность за отличную службу!
И раздалось в ответ девять звонких детских голосов;
– Служим Советскому Союзу!
Уже в машине генерал Юрков заметил;
– Кто хранит память о прошлом, заботится о будущем. Уверен - эти пионеры станут достойной сменой тех, кто воевал в этих краях.
Я подумал о том же.
ПОЛЕ ЧЕСТИ, ПОЛЕ СЛАВЫ
Есть память, которой не будет забвенья,
И слава, которой не будет конца.
Р.Рождественский
Священна земля, политая кровью в боях за Родину. Каждая пядь дорога и памятна ее защитникам. Проходят годы, десятилетия, на полях битв давно уж колосятся хлеба, а ветераны не забывают заветных мест, со всех концов страны едут поклониться полю ратной славы.
Пропахшая порохом сражений сталинградская земля… Сюда, в поселок Привольное, близ станции Абганерово, съехались участники былых боев. Через многие годы они собрались здесь, чтобы снова увидеть эту святую землю, поклониться могилам павших товарищей.