Равнение на президента!
Шрифт:
Часам к одиннадцати дня практически весь взвод попробовал себя в роли химика, дезактивирующего мнимую технику, – побрызгал из шлангов. Причем удовольствия большого это никому не доставляло, так как все упражнения приходилось делать в защите и, соответственно, потеть и тяжело дышать через противогаз.
Приехал Евздрихин и сказал, что необходимо Мудрецкому за каким-то хреном срочно поехать в штаб к Стойлохрякову. Оставив за старшего наркота Сизова, Мудрецкий очень сильно ошибся, так как, вымолвив: «Есть», Сизов упал под куст на берегу пруда и замер в беспамятстве,
Тем временем Валетов уже по второму разу метнулся в кусты и возвернулся оттуда бледный, но счастливый. Он старался не глядеть ни на Простакова, ни на Резинкина, потому как те, похоже, тоже мучались животами, и все это благодаря вчерашней зелени с картошечкой.
Валетов смотрел на поверхность пруда и видел, как в нем гуляла рыба. Походив вокруг да около, он наконец представил себе, как было бы здорово наловить сейчас этой мелочи и забацать уху. Но у них нет ни удочек, ни времени. Да и вряд ли сейчас эти маленькие твари будут клевать посреди бела дня.
– Леха, – прошептал Фрол, – ты ухи хочешь?
Простаков хотел кушать, он всегда был не прочь выслушать предложение Фрола на тему пожрать.
– Вон рыба плавает, видишь, в пруду?
– Вижу, только как ее оттуда выловить? Голыми руками, что ли? Сети нету.
– Зато, – Фрол показал на бочку, – смотри, какое клевое оборудование!
– Ну, знаешь...
– Да че, сейчас Витька попросим – машину поближе подгонит, – не сдавался Валетов.
Попросили Витька. Тот на самом деле подогнал поближе к пруду бочку, и теперь дело осталось за малым. Фрол деловито подошел к концу засасывающего шланга и убрал решетку, которая предохраняла бочку от попадания внутрь грязи. Взявшись за шланг, он деловито вошел в воду и приблизился к стае рыб, гулявшей на поверхности.
– Врубай! – крикнул он.
Насос натужно заурчал, и через шланг в бочку начала засасываться вода, а вместе с ней, под радостное напевание Валетова, засосало несколько мелких рыбешек. Валетов был радешенек успеху, но тут сволочная рыба ушла дальше на глубину.
Обернувшись, Валетов подмигнул Простакову, и вскоре тот уже стоял по грудь в воде, направляя то в одну сторону, то в другую шланг и пытаясь засосать хоть кого-нибудь.
Валетов бегал по берегу и наставлял здорового:
– Да ты влево забери, влево! Вон там видишь, плещется?! А теперь вправо, вправо забирай! Ты че еле ходишь?! Давай вправо, уже полбочки набралось, а рыбы-то совсем нету. Давай! Давай! Теперь снова влево давай! Вон глубже, глубже зайди.
– Да ты че! – орал здоровый. – Мне уж по горлышко!
– Да фигня все, фигня! Ты давай рыбу засасывай! – Побарахтавшись с одной стороны, Валетов махнул Резинкину, чтоб тот заглушил насос, и троица переехала в другую часть пруда, где, по мнению Валетова, этой рыбы было больше. И снова Простаков со здоровым засасывающим шлангом стоит посреди пруда и пытается под руководством Валетова всосать мелочь в бочку.
– Вот, давай! Вот это вот забирай и вот эту. Вон видишь, стайка ходит?
Наконец бочка была наполнена. Уставший и измочаленный Леха вывалился на берег.
– Слушай, – шептал он, тяжело дыша, – если ты мне ухи через час не сделаешь, я тебя выкину на середину, и ты будешь там барахтаться.
Валетов отступил:
– К чему такая жестокость?!
– Жестокость? – Простаков немного отдышался и стал снимать с себя резиновые чулки, в которых было полно воды. – Я не жестокий, я справедливый. А ты давай вон нанимай людей, пусть они через шланги из бочки все выкачивают, и чтобы рыба была через час вареная. Че молчишь? Надо говорить: слушаюсь, товарищ младший сержант.
– Вот всегда ты так, Леха, – взгрустнулось Фролу. – Я же для всех стараюсь, еду промышляю, а ты когда в последний раз что-нибудь пожрать добыл? Ты вспомни. Все на моих худых плечах держится, все твое здоровье. Вот меня не будет – не будет тебе ни картошки, ни витаминов весной.
Как только Валетов вспомнил про витамины, Простаков ломанулся в кусты с бледным видом, расстегивая на бегу штаны.
Как чудилось Валетову, в бочке плавало большое количество рыбы, и сейчас надо было только выкачать из нее всю воду. И в этот самый момент вновь к пруду подъехал Холодец, а вместе с ним и лейтенант.
– Ну что? – начальник штаба потирал руки. – Давайте показывайте, товарищи военнослужащие, чему вы тут за полдня научились.
Лейтенант, недолго думая, назначил разворачивать шланги Простакова и Валетова.
– Бочку только надо наполнить, – подсказал Мудрецкий.
– А уже готово, – засуетился Фрол, ехидно улыбаясь.
Они довольно шустро начали развертывание, но после того как Валетов с Простаковым уложили первую бухту, оба переглянулись, посмотрели друг на друга через стекла противогазов и ломанулись, не сговариваясь, в ближайшую рощицу.
– А это что такое? – не понял Холодец. – Какой-то отвлекающий маневр? Такого в учебниках не пишут.
– Да нет, – пояснил Резинкин, – товарищ майор. Это им посрать захотелось.
– Что? – не поверил своим ушам начальник штаба.
И тут Резинкин последовал за своими друзьями в те же кусты.
Простаков первым вышел и, не докладывая Мудрецкому, вместе с защитой ухнул в пруд.
– Что происходит? – не понимал Холодец.
Вынырнув обратно, Леха с красной от стыда пачкой сообщил, что он не успел расстегнуть плащ и чулки, для того чтобы наконец освободиться от штанов и сделать дело.
– Желудок, товарищ майор. Не знаю, скушал что-то.
С грехом пополам развертывание завершилось. Холодец, плотно сжав губы, прохаживался между аккуратно скрученных шлангов.
– Так, – шептал он, – так. Ну если вычесть время на сортир, то неплохо. – Он поглядел на секундомер в руке Мудрецкого. – Так, – снова повторил он, – только мне показалось, что дольше чем восемь минут. Ну ладно. Сейчас весь химвзвод надевает на себя химзащиту, а Простаков с Валетовым моют личный состав из шлангов, чтобы почувствовать, так сказать, реальность обстановки.