Равновесие во Тьме. Писатель
Шрифт:
– С тобой я согласна на все, – призналась она, – только с тобой.
Одновременно хотелось жестко отыметь ее, ударяя по губам за ложь, но возбуждение взяло вверх над жаждой насилия, и я всецело переключился на желание секса с развратной сукой. Она, доводя до истощения, лепила из меня чудовище, которое хотело ее страстно.
– Ты никогда не был романтиком, – утверждала Лизи, встав на четвереньки, она раздвигала руками ягодицы, позволяя ласкать себя, – тебе всегда хотелось так?
– Был, Лизи, –
– Очень жаль, Ричард, – ответила она, наклонившись вперед, упираясь руками на кровать, – я готова испытать любую боль, если она от тебя, продолжай.
– Не хочу чувствовать себя садистом, – произнес я, гладя ее ноги и спину, потихоньку переходя выше, ближе к шее, – хочу быть ласковым, понимаешь?
– Но, ты уже на этом пути, – ответила Лизи, извиваясь передо мной. – Что тебе хочется сделать сейчас?
– Придушить тебя! – грубо ответил я, снимая штаны.
– Души! – воскликнула она, замерев в одной позе. – Давай!
Добравшись рукой до ее густых светлых волос, а после, нащупав шею, я слегка придушил ее и почувствовал, как дыхание Лизи прерывается, и меня это завело еще сильнее.
– Возбуждает? – спросила она меня, ухмыляясь. – Хочешь меня?
– Еще как! – отвечал я, уже не в силах сдерживаться, желая грубо овладеть ею. – Не хватает зеркала напротив, чтобы я видел твое лицо.
– В браке мы сможем купить зеркало и поставить его в нашей спальне, напротив кровати, – делилась она со мной своими фантазиями, – женившись, ты можешь воплотить со мной самые смелые мечты.
– Женюсь, Лиз, а сейчас, – прошептал я, – мне нужно, как можно скорее выйти из палаты.
– Ричард! – кричала она мне вслед. – Как же так?!
Быстро натянув на себя джинсы и оставив разгоряченную Лизи в одиночестве, я быстро направился в уборную, пытаясь сдержать настигнувшее меня возбуждение и понимая, что сейчас мне придется самостоятельно решить этот вопрос. Я заперся в туалетной кабинке иостался наедине с собой, чтобы успокоиться, но изящное тело Лизи так и стояло у меня перед глазами. Я представлял, что сделал бы с ней, и моя рука невольно потянулась расстегнуть ширинку, ослабляя давящее на все тело напряжение, но я остановился.
Выйдя из кабинки, я оперся руками на раковину и посмотрел на себя в зеркало, мне искренне стало страшно от того, кого я там увидел. Я не выглядел, как молодой парень. Это был мужчина далеко за тридцать с потухшими глазами, в которых была ярость вперемешку с похотью, местью и желанием быть лучшим.
Выбивая остатки сознания
Мне стало противно от себя, я почувствовал острую необходимость в разговоре с Билломи набрал его
– Да! – ответил он на звонок. – Кто это?
– Привет, Билл! – изображая нотку радости, произнес я. – Это Ричард!
– Дружище с сэндвичем! – сказал он воодушевленным голосом. – Как твои дела?
– Сказать тебе честно или соврать? – спросил я, усмехнувшись.
– Честно, Ричард! – забурчал Билл. – Иначе, какой был смысл стукаться сэндвичами?
– Смешно, – улыбнулся я в ответ, – если честно, то хотелось бы встретиться.
– Без проблем! – сразу согласился Билл. – Где и когда?
– Я в больнице, – предупредил я его, – и, кажется, могу натворить глупостей.
– Могу приехать сейчас! – произнес он. – Давай адрес.
– Окей, – сказал я, – жди смс.
Удобно устроившись на лавочке возле больницы, я ждал его, как ребенок прихода Санта-Клауса на Рождество. Мне показалось, что Билл приехал ко мне мгновенно, словно уселся в вертолет, спеша на помощь к лучшему другу.
– Ричард Прайс! – окликнул меня Билл. – Вот ты где, дружище!
– Хм, – задумался я, увидев его, – не знаю твоей фамилии, друг.
– Андерсен! – ответил он, сев рядом со мной и обняв по-дружески.
– Билл Андерсен, значит, – повторил я, – звучит прям.
– Запоминай! – дергая меня за плечи, кричал он. – Эта фамилия будет на слуху у всех, когда я стану знаменитым хирургом!
– Верю в тебя, брат, – улыбнувшись, сказал я, – верю!
– Главное, что ты в меня веришь, – поделился он, – и моя драгоценная Агата, а на остальных мне плевать.
– Конечно, мы в тебя верим! – искренне говорил я. – А откуда ты узнал мою фамилию?
– Я все знаю! – смеялся Билл. – Ты ничего от меня не скроешь.
– Ага, – во весь голос начал я ржать, – только номер телефона.
– Черт! – закатил он глаза, раздражаясь. – Подловил меня, как сыр из сэндвича той ночью или овощи, не помню, что там вывалилось.
Я смеялся, но мне постепенно становилось все грустнее, когда я вспоминал, зачем позвал его на встречу.
– Брат, – сказал я, опустив голову. – Мне нужно с тобой обсудить кое-что, произошедшее в больнице.
– Слушаю тебя, друг. – Билл подпер подбородок обеими руками, поставив локти на колени. – Всегда рад выслушать.
– Это связано с Лизи, – начал я, – она в этой больнице.
– Естественно! – отметил он. – С кем же еще это может быть связано?
– Как оказалось, ее истерики не так страшны! – говорил я, оправдывая ее. – То, что я позволил себе не может иметь никаких оправданий, понимаешь?!
– Так… – напрягся Билл, посмотрев на меня, – что ты сделал?
– Я ее чуть не изнасиловал после того, как она сделала аборт, – закрывая лицо руками, сжимая кожу, сказал я, – чуть не взял ее жестко.