Равновесие

ЙаКотейко

Как бы ни хотелось высказаться, недовольство свое Анвар придержал.

Ашту, бросивший на него быстрый, настороженный взгляд довольно хмыкнул.

Стоило приоткрыть рот, пытаясь поздороваться и представиться, женщина подняла руку вверх, в просьбе подождать.

В комнатку скользнула еще одна женская фигурка, безликая и словно бесплотная, как и та служанка, что вела их сюда. Быстро и молча поставила перед Всадниками тонкие чашки из хрупкого фарфора, наполненные ароматной жидкостью исходящей паром.

—

Это что? — подозрительно понюхав предложенное, осторожно спросил Ашту.

— Чай, — улыбнулась женщина, присаживаясь напротив и сложив руки на колене закинутой на другую ноги. Улыбнулась немного хищно, и выжидательно уставилась на Несущих.

— А чего-нибудь более… теплого, нет? — брезгливо сморщился Ашту, пальцем отодвинув чашку подальше.

— Нет.

Анвар к напитку также не притронулся, но не оттого, что предпочел бы вино, а оттого, что не хотел брать от этой женщины даже такую малость.

— Кто вы? — перебив вознамерившегося продолжить спор Ашту, проговорил Анвар.

Ашту тут же захлопнул рот, сперва бросив недоуменный взгляд на друга, но быстро разобрав, что тот шутить не намерен, вперил уже подозрительный в женщину.

— А кого ты искал, мальчик?

Это мальчик очень резануло слух, но холодная насмешка в глубине глаз огненноволосой задушила все желание возмущаться.

— Вы Инанита?

— Да, это одно из моих имен, — не прекращая улыбаться, проговорила женщина. Ей, похоже, очень нравилась эта ситуация, и напряжение Всадников только подогревало ее желание поиздеваться.

Анвар молча снял с шеи кулон отданный ему Повелителем и положил его на середину стола. Женщина без каких-либо эмоций посмотрела на украшение и смахнула его на пол.

— Раз вы знаете, что мы вас искали, значит и знаете зачем? — сделав вид, что такая реакция его ничуть не интересует, уточнил Анвар.

Женщина поморщилась, похоже такой резкий переход от знакомства к делу ей не понравился.

— Знаю, — пожав плечом, она осторожно подняла со стола чашку, которой, Анвар мог поклясться, там только что не было.

Судя по удивленному взгляду Ашту, мельком брошенному на Анвара, не показалось.

— И что вы ответите?

— Не спеши, Несущий смерть, — вроде и с улыбкой, но слишком жестко отрезала Инанита. — Скажи мне лучше, что ты знаешь о своем господине и о его противнике?

Всадники недоуменно переглянулись. Вопрос был неожиданный и слегка тревожащий.

— Только то, что известно всем. Темный пришел помочь созданиям Тьмы. Откуда неизвестно, говорят, он порождение самого Тьмы. Его же противника я до сих пор не видел, — выдал Анвар общеизвестную версию.

Ашту молча кивнул, подтверждая слова друга.

— Вот как? Тогда слушай, — немного насмешливо, словно читала мысли Анвара, произнесла женщина.

***

—

Изначально были лишь Пустота и Тьма.

Пустота заполняла все, Тьма наполняла ее сутью. Так они существовали бок о бок долгие-долгие тысячелетия, постепенно проникаясь друг к другу симпатией. Да и как могло быть по-другому. Ведь кроме них не было никого.

Наконец Пустота почувствовала, что от близости Тьмы, полнится она чем-то непривычным и исторгла из себя Свет, дитя двух начал.

Молодой и оттого непоседливый летал Свет в Пустоте, раздражая Тьму не только мельтешением своим, но и пониманием, что Пустота более не обращала на него внимания. Возилась с чадом своим. Время шло. Тьма любил Пустоту и оттого позволял Свету многое. А вот Свет Тьму невзлюбил. Не нравились ему попытки отца оттеснить его самого от Пустоты.

Вырос Свет, возмужал, все чаще стал он Тьму от матери отгонять, не желая делить ее внимание.

И Тьма отступал, уходил, угасал, не желая Пустоту печалить. Пока, однажды, не перешел Свет границ, посмев напасть на Тьму.

Содрогнулся Тьма, скрутился да вывернулся. От удара того, откололась от Тьмы часть, свернулась и отлетела, в Пустоте темным шаром зависнув. Взъярился Тьма и ответил. Удар его, отбросил Свет, сделал его маленьким да жалким. Откололась от Света частичка и шаром огненным в Пустоту улетела.

Бились отец и сын не одну тысячу лет. Сколько Пустота их не уговаривала, не слушали, друг друга охаживая. У Тьмы удар сильнее был — шары от Света крупнее рождались. У Света, наоборот, удар слаб, да быстрее он отца. Порой за один раз несколько ударов нанести успевал.

Рыдала Пустота. Не желала она что б сущности родные изничтожить друг друга пытались. Звала, звала да, разозлившись, закрутилась. Раскидала и Тьму со Светом, и сотворенные ими миры да солнца, а сама неосязаемая да незаметная на одном из Тьмой порожденных камней спряталась. Чтобы не видеть ссор.

Застыл Тьма. Оглянулся — только он остался, да Свет. Рассеялся сын, мечется от мира к миру, от солнца к солнцу, мать разыскивает. Даже о вражде забыл.

И Тьма забыл. Не интересен ему Свет, Пустоту вернуть хотел. Отправился и он миры оглядывать.

Сколько прошло времени, лишь Свет сказать может. Тьме сие неинтересно было — идет и идет, а молодой да горячий Свет считал, мирами посещенными меряя.

К нашему миру они вместе взор обратили. Разглядели вместо камня безжизненного, красоту яркую, зеленью да синевой полную. Сразу догадались — кто создал чуда такое.

Свет глупый так и кинулся всей своей сущностью в мир прекрасный, по матери соскучившись. Тьма успел. Закрыл собой жены творение, прикрывая от сына своего глупого. Остановиться Свет не успел, вонзился в создателя, разбивая защиту на тысячи тысяч осколков.