Рай беспощадный
Шрифт:
– У вас не осталось никого там, у готов? Подруги, друзья?
– Кто мог остаться? Подруг и друзей развезли по готским островам – связи с ними никакой нет. Мы сами собой жили последние семь месяцев. Дог обещал с этим помочь, если справимся, но веры ему и остальным… Так что теперь наш дом – «Челленджер».
Макс указал на смертников:
– А эти почему с вами?
– Лучшие наши водолазы – Хорек и Гиря. Мы с ними сработались хорошо – они на особом положении последние две недели. Даже Дог закрывал глаза, что мы их подкармливаем и бережем – ради выгоды на все готов был пойти. Ему ведь нужны результаты:
Макс не колебался – этих ребят будто сам Бог ему послал:
– Если вы останетесь с нами, то буду очень рад. К тому же если вас отдать готам, вы вскоре построите новый «Челленджер», а нам этого не надо.
– Это точно – без нас они его не повторят. У них вообще корабелов нет – одно убожество создают из бамбука. Разве что лодки и каноэ более-менее мастерят, хотя без смеха на них смотреть нельзя – для себя мы сами делали. Но жаль, что ты лишь из-за этого нас берешь.
– Не только, – усмехнулся Макс. – Я тоже своего рода водолаз, так что коллегам просто обязан помочь.
Пикар улыбнулся:
– Хотя до наших глубин тебе далековато, но все равно приятно, что о своих заботишься.
Макс уточнил:
– На сколько вы ныряли?
– Колокол с водолазами опускали на двадцать пять, потом Хорек и Гиря работали. До дна там было двадцать восемь, но они доставали.
– А я на тридцать восемь доставал, так что еще неясно, кто из нас круче.
– С тем колоколом, который раздавило?!
– Нет. Просто с грузом.
– Не верю!
– Маска и ласты еще были.
– Все равно не верю!
Олег, поднявшись на палубу, подтвердил:
– Своими глазами видел, как он достал оттуда два ящика. Поверить, что он туда нырнул, было трудно, но в то, что эти штуки на полпути болтались, его дожидаясь, вообще невозможно. Так что чистейшая правда.
Пикар покачал головой:
– Все равно не верится.
Олег вскинул карабин:
– Видишь? Я назвал его «Штучка». Он восемь месяцев дожидался меня в одном из контейнеров на этой глубине.
– И как ты смог подняться с такой тяжестью? Или веревками привязывал? – уточнил один из смертников.
– У контейнеров была положительная плавучесть – я вытащил их из затонувшего вертолета, и они сами всплыли, – пояснил Макс. – И насчет тридцати восьми сомнения есть: нырял в отлив; глубину замеряли самодельным лотом, и веревка неизвестно насколько вытянулась при этом. Думаю, там не больше тридцати пяти было, но не меньше тридцати.
– Да ты киборг! – наконец-то поверил Пикар. – Случайно не тот вертолет был, на котором Эн сюда попал?
– Он самый.
– Теперь понятно. Мы ждали возвращения Черных Тигров, чтобы им заняться. Стоим здесь второй день уже. Дог говорил, что Эна должны взять живым и заставить выдать место. Если там груз таких контейнеров, то теперь понятно, почему решили заняться вертолетом, хотя на буях полно машин осталось.
– Про контейнеры знал только Эн, – возразил Макс.
– Ты уверен? Нас бы за обычным разбитым вертолетом в такую даль гнать не стали.
– А до этого вы не поднимали вертолетов?
– Нет.
– Там народ собрался, – сообщил Олег. – Ты сказал, липовцев из нор повытаскивать, вот и вытащили.
– Ладно, пошли к ним. Надо пообщаться.
Уже спускаясь по сходням, остановился,
– Пикар, ты ведь русский. Почему корабль назвал так, да и прозвище у тебя не наше?
– Готы не любят русских названий, имен и кличек. Очень не любят. К тому же «Челленджер» – легендарное исследовательское судно: дно океанов изучало. А Пикаром я был еще до готов, и вообще на Земле.
– Не по-нашему звучит.
– Конечно, он швейцарец. Создатель «Триеста» [20] и один из тех, кто достиг на нем дна глубоководной впадины. Абсолютный рекорд погружения – никем еще не побит.
– Так ты еще на Земле этим делом увлекался?
– Да, – усмехнулся Пикар. – Я судомоделист, но вообще-то по духу псих-глубоководник. У меня мания глубины. Подводные лодки собирал. Естественно, модели. Знаешь, как переводится «Челленджер»? [21]
20
Триест – батискаф, спущен на воду в 1953 г., в 1960-м Жан Пикар (сын конструктора Огюста Пикара) и Дон Уолш совершили на нем погружение до отметки 10 919 м в Марианской впадине (Тихий океан). До сих пор этот рекорд не побит (на 2011 г.) ни одним пилотируемым или беспилотным аппаратом.
21
Challenger (англ.) – посылающий вызов; претендент, возражающий против чего-либо, оспаривающий что-либо.
– Претендент?
– Можно и так. Но лучше – «Бросающий вызов». Ну так что – будем бросать вызов?
– Легко. Знаешь, я почти уверен, что мы с тобой неплохо сработаемся.
– Взаимно.
С липовцами все прошло просто. Никто из них не питал ни малейших иллюзий в отношении готов – все понимали, что без Люца Липа повторит судьбу других разоренных поселков. Впрочем, по вождю-садисту никто не скорбел – все обстояло как раз наоборот. А когда узнали, от чьей руки он погиб, на Макса начали посматривать как на десницу Господню.
В общем, никаких проблем с уговорами не возникло – липовцы дружно и совершенно добровольно засобирались переезжать. Они даже не уточняли дальнейших планов Макса и его компании. Им было все равно, что и как дальше будет: здесь и сейчас оставаться нельзя, а это главное.
Макс и сам не знал, что будет дальше, но кое-какие идеи начали вырисовываться. Пока что он сам их пугался, но дай время – может, и вырастет что-нибудь приличное. Особенно если поговорить кое с кем, расспросив дотошно и вдумчиво.
Как-то само собой получилось, что сборами липовцев начал заведовать Староста. Хотя Макс не особо ему доверял, но не мог не отметить его полезности – командовал тот эффективно. Не упускал ни одной мелочи – ничего готам не оставлял. Нехитрая утварь, запасы тряпья и кокосового волокна, корнеплоды с огородов, орехи, соль, корзины. Даже жерди выламывали из построек, увязывая, и шары выдержанной высококачественной липучки не забыли.
Врагу достанутся голые стены (причем частично разрушенные) и засыпанные колодцы.