Рай для негодяев
Шрифт:
– Что значит, «с лишним»? – возмутился Соломон. – Лишних у нас не может быть. За каждую человеческую голову мне дадут по пять птичьих.
– Ты что, убивать их собрался? – удивился простодушный Барсук.
– Ну, ты даешь, парень, – засмеялся Шнобель. – Я же фигурально выразился.
Пришлось Когану обращаться за помощью к Ривьере. Фермер хоть и не отличался грамотностью и выдающимся интеллектом, все-таки понимал ответственность задачи куда лучше Барсука. Гребцов он пересчитывал трижды, каждый раз получая новый результат. Чем довел несчастного Соломона до
– Ты пойми, дорогой Джанни, мне же их по головам сдавать придется. А вдруг одной не хватит? А птицу за нее мы уже взяли. И придется нам краснеть перед островитянами.
Окончательную цифру удалось получить только с помощью Вучко, вернувшегося, наконец, в долину с последней пирогой. Гребцов оказалось двести семьдесят два человека. Прямо скажем, устрашающая цифра. Фермер сомлел, когда попытался перемножить ее на пять.
– Тысяча триста шестьдесят, – сжалился над ним Вучко.
– Птицу бери молодую, – наставлял Фермер Соломона. – Надуют они тебя, печенкой чую.
– Не исключено, – вздохнул Шнобель. – Я ведь гусака от селезня отличаю только в вареном или жареном виде. Придется тебе, Джанни, со мной плыть. Как эксперту по домашним животным.
– А куда это вы плыть собрались? – удивился Вучко. – А главное на чем?
Вопрос заслуженного кормчего попал, что называется, не в бровь, а в глаз. Единственным уцелевшим судном в округе оказалась его «Пиранья», болтавшаяся в тихой заводи возле форта Лавальер. Ладью успели увести от пристани в самый последний момент, когда Калина уже вел бой с высадившимися островитянами. Вучко никак не мог взять в толк, откуда в долине взялся Шнобель, потерянный в далеком море, и почему он здесь всем распоряжается. Пришлось Соломону, в который уже раз за сегодняшний день пересказывать невеселую историю своего плена.
– Значит, Лавальер жив, – криво усмехнулся герой отгремевшей баталии.
– Только не надо уточнять, кто и что у нас не тонет, – вздохнул Шнобель. – Базиль в данном случае виновен не больше, чем мы с тобой. А его страдания в плену могут искупить любую вину.
– А что за украшение у тебя на шее? – не стал спорить с Соломоном Вучко.
– Вот черт, – ругнулся Соломон. – Совсем забыл, мне же Кузнец нужен.
Бонек находился в «комендатуре», где уже собрались вожаки общинников, одержавших нешуточную победу. Даже Лумквист успел перегнать в поселок свой вездеход. Грозную машину поставили на виду у пленных десантников, и гордый от оказанного доверия Сапсан стоял столбом за турелью, время от времени водя дулом пулемета над головами островитян.
Агроном пересчитывал автоматические винтовки как отобранные у десантников, так и подобранные на поле боя. Вызванный в качестве эксперта лейтенант Калинин только пыхтел от напряжения, силясь припомнить их марку и возможную дату выпуска. По его словам выходило, что в ближайшие двести лет такое оружие на планетах Федерации не производилось.
– Патроны, однако, ксилиновые, а не пороховые, – блеснул знанием предмета Агроном.
– Так пороховые вот уже лет пятьсот не производят, – развел руками Калинин.
– Вот
– Не верю я, что подобные пушки использовались в армии даже пятьсот лет тому назад, – покачал головой Калина. – Ими только ворон пугать.
– Про ворон ты, конечно, загнул, – вздохнул Агроном. – Но убойная сила действительно маловата. Придется к Бурову идти за консультацией, все-таки он историк, пусть покопается в памяти, если не своей, то электронной.
И, надо признать, Феликс оправдал надежды своих товарищей. Он без труда отыскал в своей Вечной книге изображение орудия калибром в сорок пять миллиметров, изготовлявшихся специально для обороны поселков на новых планетах пятьсот лет тому назад. Трудно сказать, насколько кучно орудия били по воронам, но обнаглевшую стаю зверья они, конечно, могли отпугнуть. Хотя, по мнению Бурова, подобные орудия давали скорее психологический эффект, позволяя новоселам уверенно чувствовать себя на чужой планете.
– Вот вам еще одно подтверждение моей теории, – торжествующе усмехнулся Шварц. – Не было на этой планете обезьян. А приматы прилетели сюда на космических кораблях. Кстати, те, кого мы называем самками, разговаривают между собой, вот только язык их мне непонятен. Согласитесь, пятьсот лет в изоляции достаточный срок для того, чтобы изменился не только язык, но и социальное поведение.
В этот раз промолчал даже Фермер, обычно крайне агрессивно настроенный против обезьян. Причем на него подействовали не столько доводы Химика, которые он просто не понял, сколько вид одетых самок, которые стали настолько похожи на амазонок, что даже самый придирчивый глаз не смог найти между ними внешние отличия.
– Я считаю, что следует уравнять самок, в смысле наших женщин, в правах с амазонками, – отрезал решительно настроенный Вучко.
– Ты сначала их со своими общинниками в правах уровняй, – посоветовал арнаутцу Штурман. – А то ведь вы сами их за людей не считаете. Кроме разве что Шварца и Проповедника. Вон Шнобель наверняка свою подругу даже в лицо не помнит.
– Свен прав, – похлопал Соломон Вучко по плечу. – В таком деле нельзя действовать сгоряча. Суеверия, брат, штука серьезная. Тут голосованием многого не добьешься.
– Но вы-то признаете их людьми? – прямо спросил упрямый кормчий.
– Признаем, – ответил за всех Буров. – Ваши дети получат те же права, что и наши, но я согласен с Коганом, мнение членов коллегии в данном случае не будет решающим. Надо приучить людей к мысли, что те, кого они называют обезьянами, потомки переселенцев с Земли. А для этого нам нужны доказательства, что такие поселения на Эдеме действительно существовали.
– Мне надо руками потрогать, – честно признался Фермер. – А в ваших ученых словах я не разбираюсь.