Рай на краю океана
Шрифт:
Как бы там ни было, но едва он вышел на Мейн-стрит, настроение его улучшилось: ему повстречалась Илейн О’Киф. Она шла из китайской прачечной с корзиной белья и направлялась к пансиону мисс Хелен.
Уильям одарил ее улыбкой.
— Мисс Илейн! Ваш вид радует больше, чем золотой самородок! Позволите помочь вам?
Несмотря на боль в мышцах, он, как настоящий джентльмен, потянулся к корзине. Илейн не возражала. Радостно переложив на него свой груз, она легко шла рядом с ним. Ну, насколько было возможно идти легко и одновременно достойно, как настоящая леди! С тяжелой
— Неужели вы сегодня нашли так много самородков? — поинтересовалась Илейн.
Уильям задумался, что кроется за вопросом: наивность или ирония — и пришел к выводу, что, скорее всего, она подтрунивает над ним. Илейн прожила в Квинстауне всю жизнь и должна знать, что на золотых приисках не так-то просто разбогатеть.
— Золото ваших волос — первое за сегодняшний день, — признался он, не преминув объединить признание с лестью. — Но, к сожалению, у него уже есть обладательница. Вы богаты, мисс Илейн!
— А вам стоит сойтись с маори. Они сразу объявят вас тохунга. Мастером вайкореро… — захихикала Илейн.
— Чего? — переспросил Уильям.
С маори, туземцами Новой Зеландии, он до сих пор почти не встречался. У озера Вакатипу, как и во всем Отаго, жили племена, однако Квинстаун, развивающийся город старателей, казался маори слишком шумным. Лишь изредка кто-то из них забредал в город, несмотря на то что некоторые их соплеменники уже присоединились к старателям. Эти маори покинули свои деревни и семьи не совсем добровольно: все они были отверженными, пропащими — впрочем, как и большинство белых мужчин, прибывших сюда в поисках счастья. Они почти не отличались по поведению от них, и никто не пользовался такими странными словами.
— Вайкореро — это искусство красиво говорить. А тохунга значит «мастер» или «эксперт». Маори говорят, что мой отец из таких. Им нравится, как он обосновывает свои вердикты…
Илейн открыла двери пансиона перед Уильямом. Но тот, однако, отказался входить первым и ловко придержал двери ногой. Девушка просияла. Уильям вспомнил, что ее отец работает мировым судьей, а брат Стивен изучает юриспруденцию. Может быть, стоит однажды упомянуть о своих попытках в этой области.
— Что ж, я не настолько продвинулся в своем изучении права, — заметил он словно бы мимоходом. — А вы говорите на маори, мисс Илейн?
Илейн пожала плечами. Но намек на юридическое образование, как и ожидалось, подействовал.
— Не так хорошо, как следовало бы. Мы всегда жили слишком далеко от ближайших племен. Но мои мать и отец хорошо говорят на языке маори, на равнине они ходили в школу вместе с детьми маори. Я же вижу маори только тогда, когда возникают споры между ними и пакеха и моему отцу приходится вмешиваться. К счастью, это бывает редко. Вы действительно изучали юриспруденцию?
Уильям весьма туманно поведал о том, как отучился
Уильям вежливо попрощался с Илейн, разочарование которой было таким неподдельным, что у него мелькнула мысль о том, что ему следует непременно развить успех.
— А как поступают в Квинстауне, когда хотят пригласить юную леди на благопристойное развлечение? — поинтересовался Уильям чуть позже у младшего из банкиров.
Он бы предпочел, чтобы мисс Хелен не слышала этого вопроса, однако, похоже, у старой леди был еще весьма острый слух. Как бы там ни было, она обратила ненавязчивое, но достаточно пристальное внимание на разговор двух молодых людей.
— Зависит от того, насколько оно благопристойное, — вздохнул банкир. — Зависит и от леди. Есть такие, для которых ни одно развлечение не является достаточно добродетельным… — Этот человек знал, о чем говорит. Он уже не первую неделю пытался ухаживать за жившей в этом же пансионе учительницей. — Такую — в лучшем случае — можно проводить в воскресенье в церковь, что, опять же, необязательно является развлечением. Но нормальную молодую леди можно пригласить на общинный пикник, если такой будет проводиться. Или, возможно, даже на сквэр-данс, если общество домохозяек устроит танцы. У Дафны, конечно, танцы бывают каждую субботу, но это, как вы понимаете, неблагопристойно…
— Просто попросите маленькую мисс О’Киф показать вам город, — заметил старший из банкиров. — Девушка наверняка с удовольствием сделает это, она ведь выросла здесь. Да и прогулка в любом случае — занятие невинное.
— Если она, конечно, не ведет в окрестные леса, — сухо заметила мисс Хелен. — И если под некой молодой леди действительно подразумевается моя внучка, то есть речь идет о вполне конкретной леди. И, вероятно, для начала вам следует спросить разрешения у ее отца…
— Что ты в точности знаешь об этом молодом человеке?
Ужин был другой, но тема была той же. На этот раз Рубен О’Киф расспрашивал свою дочь. Поскольку, несмотря на то что Уильям еще не осмелился пригласить ее куда-нибудь, Илейн встретилась с ним уже на следующий день. Снова «совсем случайно», на этот раз у входа в похоронное бюро. Не совсем удачное место для встречи, потому что при всей своей фантазии Илейн не могла придумать, что ей там срочно понадобилось. Кроме того, Фрэнк Бейкер, гробовщик, был старым другом ее отца, а его жена — той еще сплетницей. Поэтому об отношении Илейн О’Киф к Уильяму Мартину, «парню из лагеря золотоискателей», как, несомненно, выразилась миссис Бейкер, знал уже весь город.