Рай на краю океана
Шрифт:
Малышка была вместе с мальчиком-маори, чуть постарше ее, на котором, к удивлению Глории, не было ни брючек, ни рубашечки, а лишь традиционная набедренная повязка. Кроме того, мальчик был не только украшен типичными для ребенка маори из хорошей семьи амулетами и цепочками, у него уже были первые татуировки. Многих пакеха это отталкивало, однако Глории это совершенно не мешало.
Дети играли щепками.
— Деревня! — сказал мальчик, указывая на окруженное забором сооружение, к которому Глория только что добавила очередной «дом».
— Мараэ! — объявила Глория и показала на самый большой из «домов».
Дом ее мечты стоял у озера, нарисованного мелом на полу.
— И я! — самоуверенно заявил мальчик. — Я вождь!
За спиной Гвинейры показался Тонга, с улыбкой слушавший разговор детей.
— Миссис Уорден… — Тонга отвесил учтивый поклон. Благодаря Хелен О’Киф, он получил солидное воспитание пакеха. — Кура-маро-тини произвела на нас огромное впечатление. Жаль, что она покидает нас. Но ведь у вас остается наследница… — Он указал на Глорию. — А это, кстати, мой наследник. Вирему, мой сын.
Хелен встала за спиной у обоих.
— Очень красивый мальчик, Тонга! — польстила она вождю.
Тонга кивнул и задумчиво поглядел на играющих детей.
— Красивая пара. Вы не находите, мисс Гвин?
Вирему как раз протянул Глории ракушку. За это Глория дала ему деревянную лошадку.
Гвинейра сверкнула глазами и перевела взгляд на вождя. Но потом взяла себя в руки и, насмешливо улыбнувшись, сказала:
— Это же дети.
Тонга улыбнулся в ответ.
Послесловие
В этом романе предпринята попытка как можно подробнее описать повседневную жизнь новозеландского шахтерского городка конца XIX века. Описания работы на руднике и почти невыносимые жизненные условия, в которых жили горняки, их потребность каждый вечер пытаться найти утешение в алкоголе и картины из жизни местного борделя как «второй родины» столь же исторически достоверны, как и часто циничная алчность владельцев рудников. Несмотря на это, «Рай на краю океана» можно лишь до определенной степени считать историческим романом. Проведены точные исследования социальной истории, однако многие места действия и исторически значимые события были изменены или являются выдумкой чистой воды. Так, в районе Греймута с 1864 года до наших дней находится около ста тридцати угольных шахт — частных, профсоюзных или государственных, — но ни одна из них не принадлежала семье Ламберт или Биллер, ни у одного из бывших управляющих рудников не было похожей семейной истории.
Впрочем, описанная трагедия на шахте в точности повторяет происшествие на руднике Бруннера в 1896 году — в том, что касается числа жертв, первых попыток проведения спасательных работ и причин несчастья. Единственное отличие от истинных событий заключается в том, что в этом романе выживают два человека. На самом деле все шестьдесят четыре шахтера погибли, существуют даже магнитофонные записи с воспоминаниями очевидцев. Если произвести соответствующие исследования, я могла бы назвать имена жертв и близких родственников покойных. Но с этической точки зрения, именно эта педантичная документация истории Новой Зеландии затрудняет для меня написание действительно исторического романа о Новой Зеландии — при этом под историческим романом я понимаю историю, в которой несколько выдуманных персонажей действуют на реальном, документально подтвержденном фоне в истинных местах действия. Действие не должно казаться надуманным, оно должно согласовываться
Новая Зеландия была открыта лишь в 1642 году голландским мореплавателем Абелем Янсзоном Тасманом, а в 1769 — частично картографирована капитаном Куком. Лишь с 1790 года в Новой Зеландии стали селиться белые; первые сорок лет, с повествовательно-технической точки зрения, появлялись материалы, касающиеся лишь приключенческих историй о китовом и тюленьем промысле. Настоящее заселение начинается примерно только с 1830 года. Поэтому история Новой Зеландии относительно коротка, но записана очень подробно. Практически в каждом маленьком городке есть архив, где можно прочесть имена первых поселенцев, названия их ферм, часто даже подробности их жизни.
С теоретической точки зрения, будучи автором, можно было бы «брать что хочешь» и вдохнуть новую жизнь в реальную историю. Однако с практической точки зрения, мы имеем здесь дело не с жившими в средние века людьми, следы которых теряются в ходе столетий, а с теми, часть потомков которых все еще живет в Новой Зеландии. Понятно, что они могут обидеться, если какой-то чужак возьмет их прадедушку или прабабушку и наделит вымышленным характером, — особенно если это столь малоприятные личности, как, к примеру, Сайдблоссомы.
Поскольку страна не так обширна, как, скажем, Австралия, здесь нельзя, например, без особых проблем заселить выдуманные фермы и городки, выдав их за места, где происходили реальные события. Поэтому я отказалась от искушения пустить читателей по следам героев своего романа. Пейзажи и места действий — в частности, окрестности и архитектура таких ферм, как Киворд-Стейшн и Лайонел-Стейшн, — были изменены, исторические личности снабжены новыми именами.
Впрочем, некоторую информацию все равно легко проверить. К примеру, имя овцевода, который поймал исторического Джеймса МакКензи, можно проверить по Интернету в два клика. Однако могу вас заверить, что он имеет столь же малое отношение к моему Джону Сайдблоссому, как и настоящий МакКензи к своему пандану в этом романе. Впрочем, Джеймс МакКензи — единственный персонаж, имя которого не вымышлено, поскольку его следы теряются во мраке истории. Спустя два года после процесса его помиловали и он навеки скрылся где-то в Австралии.
Если же обнаружатся другие сходства с настоящими фермами или личностями, то они чисто случайны.
В остальном же я хочу снова поблагодарить всех тех, кто принял участие в создании этого романа, и в первую очередь выношу благодарность своим редакторам Мелани Бланк-Шрёдер, Сабине Кармер и Магритт фон Коссарт, которая действительно проверила на истинность каждую деталь. Конечно же, нельзя не упомянуть моего замечательного агента Бастиана Шлюка. Клара Декер, как всегда, читала черновик и помогала проводить исследование в Интернете — я каждый раз испытываю священный трепет при виде того, кто в три клика мышки может выудить из паутины имя первого секретаря Ирландии в 1896 году. Кобы — и, конечно же, другие лошади — не сбрасывали меня, когда я грезила на их спинах о любви и страданиях в Новой Зеландии, а мои друзья терпеливо ждали, когда я пропадала на все выходные со словами: «Я буду в Новой Зеландии».
Вдохновила меня и послужила прототипом Келли моя бордер-колли, которую, впрочем, зовут Клео. Когда вышел этот роман, она стала старше своей тезки из «Земли белых облаков». Это порода настоящих долгожителей. Тем не менее благодарю всех, кто подсчитал и заставил себя задуматься, может ли собака действительно прожить двадцать лет. От внимательного читателя ничто не укроется!