Рай на заказ
Шрифт:
— Поздравляю.
— У него полно друзей в шоу-бизнесе и прессе. Он сейчас ищет мне место журналистки в крупной газете. Твой босс, главный редактор «Современного наблюдателя», — тоже его приятель. Кажется, они вместе играют в теннис.
— Прекрасно.
— Видишь, Максимилиан — именно тот мужчина, который мне нужен. Он с большим оптимизмом смотрит на мою болезнь. Утверждает, что спасет меня. Он уже спас кучу девчонок вроде меня. Он говорит, что готов вылечить и меня, и мою мать. Бедная, ей психиатр нужен гораздо больше, чем мне. — От последней фразы Сивиллина
Не дожидаясь ответа, она открыла кошелек и показала мне фотографию, на которой я увидел белокурого голубоглазого красавца в тенниске и с ракеткой в руках. Он выглядел очень спортивно и уверенно. Сильный загар, широкая улыбка покорителя женщин и золотистая прядь, свисавшая на лоб, даже придавали ему определенную изысканность.
— Похож на Роберта Рэдфорда, правда? Все говорят, что это вылитый Роберт Рэдфорд.
— В самом деле. Просто удивительно. Я имею в виду сходство. Поздравляю. Желаю счастья.
Помрачнев, она еле слышно произнесла:
— Он запретил мне встречаться с тобой, но я хочу, чтобы мы все-таки виделись. — Она положила голову мне на плечо. — Это очень важно для меня. Мы ведь сможем видеться тайком, да? Пожалуйста, скажи «да»! Пожалуйста!
Мы снова стали встречаться. Сивиллина рассказывала мне о том, как она счастлива:
— Максимилиан такой внимательный и в то же время очень ранимый. Я действительно нужна ему. Я чувствую себя полезной. В то же время он защищает меня. И я больше не ломаю себе голову по поводу мамы. Он даже утверждает, что скоро встретится с ней и вылечит ее. Знаешь, моя мать — настоящая сумасшедшая. Ее нужно лечить как больного человека, вот и все. Вот что он мне говорит. Он вник в суть проблемы.
Сивиллина казалась довольной жизнью — за исключением тех минут, когда она вдруг начинала оглядываться, будто боялась, что ее новый парень внезапно появится рядом с нами.
Три месяца мы, как старые друзья, встречались ранним вечером в разных кафе.
Но однажды Сивиллина позвонила мне в полной панике:
— Не знаю как, но Максимилиан узнал, что я продолжаю встречаться с тобой. Он был в такой ярости! Он не хочет, чтобы мы больше виделись. Он мне это запретил!
— Ясно. Нет проблем.
— Нет, ты не понимаешь. Ты очень важен для меня. Я хочу, чтобы мы поддерживали связь. Так что я буду тебе звонить. Я буду иногда тебе звонить, ладно? Скажи «да», пожалуйста!
И мы продолжали общаться. Теперь это были еженедельные свидания по телефону.
Однажды Сивиллина вдруг стала расспрашивать меня:
— Слушай, ты изучал право… Лжесвидетельство — это серьезно?
— Да. Это уголовное преступление, — ответил я. — А что?
— Максимилиан случайно… В общем, он кое-кого сбил…
— Дорожно-транспортное происшествие?
— Дело в том, что… он сбил ребенка. Одиннадцати лет. Уже во второй раз.
— Прости — что?!
— У него друзья в мэрии, но не в правоохранительных органах. Ему нужны мои свидетельские
— Две аварии с детьми? Как это возможно?
— Я тебе показывала фотографию, но ты, наверное, не обратил внимания, что Максимилиан маленького роста. Он ниже меня. Но у него очень большая машина, здоровенный БМВ. Когда он за рулем, то, даже несмотря на специальные подушки, сидит слишком низко. Он действительно очень невысок. Поэтому ему не видно как следует, что происходит перед самим автомобилем… — Помолчав, она глубоко вздохнула: — Наверно, ребенок играл на дороге, а Максимилиан его не заметил.
— Он второй раз не заметил ребенка перед бампером своего БМВ?
— Да. Знаю, это может показаться странным, но это правда. В общем, так он мне сказал и попросил дать свидетельские показания.
— Но тебя же не было там?
— Нет, конечно, нет.
— Ты понимаешь, что ты говоришь? Этот тип уже два раза сбил детей и просит тебя лжесвидетельствовать в его пользу. А как он выкрутился в прошлый раз?
Сивиллина замялась, а потом выпалила:
— Его бывшая дала ложные показания. Он сказал, что все было улажено в два счета.
Я дал ей телефон моего друга-адвоката.
— Есть еще одна вещь… — вздохнула Сивиллина. — Он узнал, что я звоню тебе, и разъярился. Мне теперь будет труднее звонить тебе, но я буду это делать, как только смогу.
— Он так ревнив?
— Да, но лишь потому, что любит меня. Если бы ты только знал!.. Он каждый день мне это повторяет. Ты даже представить не можешь, как он меня обожает.
Сивиллина продолжала мне звонить. Теперь она говорила шепотом, как будто боялась, что ее подслушивают под дверью. Каждый раз портрет ее избранника дополнялся новыми деталями.
— Максимилиан часто подшучивает над своими пациентами. Он говорит, что это помогает «не погрязнуть в рутине». Я сказала, подшучивает… Наверное, он еще и немного… обманывает их. Люди приходят к нему с депрессиями, а он прописывает им слабительное. Ну, ты понимаешь, это скорее школьная шалость. А по вечерам он хохочет: «Они хотят сесть мне на шею, а я пересажу их на унитаз!» — Сивиллина сама засмеялась, словно это помогало ей успокоиться. Ты не представляешь, как Максимилиан чувствителен. У него бывают настоящие депрессии. Каждое утро он хочет совершить самоубийство, и я по целому часу убеждаю его жить, несмотря ни на что. Знаешь, я думаю, что спасаю его своей любовью. Он так нуждается во мне. После того как мне удается его приободрить, он с радостью отправляется на работу.
— А вечером возвращается в прекрасном настроении, рассказывая тебе истории о слабительном и высмеивая пациентов.
— Он рассказывает мне об их расстройствах и неврозах. Он говорит: «Они все — чокнутые!»
— А что с тем делом о детях, которых он сбил?
— Все обошлось. У него нашлись приятели в теннисном клубе, которые работают где-то в суде, они все устроили. Ему даже не пришлось выплачивать компенсацию родителям. Черт, пора заканчивать, я слышу, как он вставляет ключ в замок! Он пришел!