Рай под колпаком
Шрифт:
Шампур выпал у меня из рук. Вот, значит, как… Подсознательно я не верил в бескорыстие пришельцев, так на самом деле и оказалось. Симбиоз, с первого взгляда выглядевший величайшим благом для человека, был на самом деле элементарным паразитизмом. Ничего в нашем мире не дается даром, за все надо платить. И в этот раз цена оказалась чрезмерно высокой. В мистических историях Средневековья дьявол, подписывая договор со смертным, предоставлял ему при жизни любые блага, но после смерти забирал душу в ад. Но тогда договор касался исключительно конкретной
— Вам-то какое дело до судьбы человечества? — хрипло спросил я. — Вы ведь тоже эго…
— Эго, — согласился Тонкэ. — Но не надо всех эго мерить одним аршином. И у нас есть личности, несогласные с доктриной вторжения. Как, допустим, среди людей есть любители охоты и, в противовес им, защитники окружающей среды, ратующие за запрещение этой варварской забавы.
— И много вас таких защитничков?
— Здесь я один. — Тонкэ тяжело вздохнул. — К сожалению, по своей биологической сущности мы гораздо более общественные существа, чем люди. Приблизительно как пчелы, муравьи, поэтому индивидуальное мнение о вторжении имеют лишь единицы эго.
— Так… Понятно… Диссидент-одиночка… Теперь вы ищете соратников. Интересно только, почему выбрали меня, искусственного биоробота, а не человека? Что-то не верится, что вы не могли найти соратников среди людей.
— Я поддерживаю контакт с людьми, — спокойно возразил Тонкэ. — Но эти люди находятся за пределами купола. А здесь только мы с тобой. К тому же для противодействия вторжению эго человек должен обладать некоторыми необычными способностями, которыми рядовые люди не наделены.
— Вы имеете в виду предвидение цифры, которая выпадет в рулетку? — скептически заметил я. — Грош цена такой способности.
— Я имею в виду вовсе не те способности, которые были заложены при проектировании твоего тела — они были нужны, чтобы ты смог адаптироваться и свободно жить в человеческом обществе. Теперь тебе понадобятся другие таланты. Помнишь тот слизкий комочек, который я заставил проглотить у кладбища? Он содержит набор хромосомных радикалов, которые медленно преобразуют твое тело и позволят обрести дополнительные необычные способности. Некоторые из них ты уже ощутил — экранирование мозга, ноктовидение, умение обходиться без сна. Другие придут несколько позже — например, ты сможешь устанавливать контакт на расстоянии с иным сознанием. Зачатки этого уже проявились — ты приехал сюда по моему зову.
— А также невидимость и умение скатывать пальцами монетки в трубочку, — фыркнул я с недоверием.
— И это тоже, — серьезно подтвердил Тонкэ. — А также многие знания. Например, как проходить сквозь купол и как пользоваться пересадочной станцией между мирами, установленной на местном кладбище.
— И когда же они проявятся?
— Кое-что сформируется уже к концу недели, остальные — через месяц.
— А почему не сразу?
Тонкэ снисходительно
— У людей по этому поводу есть хорошая пословица: девять женщин со сроком беременности один месяц не смогут родить одного ребенка. Ты фактически сейчас проходишь стадию перерождения.
— Перерождения? Кем же я стану?
— Внешне никак не изменишься. Но зато появятся новые способности, а возможности старых возрастут многократно.
— Ну-ну… — Я разлил остатки вина по стаканчикам. — Знаете что? Вот когда это перерождение завершится, тогда и приходите. Поговорим.
И выпил.
— Позже не получится, — вздохнул Тонкэ.
— Почему? Боитесь, Ремишевский поймает? Кстати, может быть, он и его бригада именно сейчас нас окружают.
— Нет, только не сейчас. Ты позаботился и снял «маячки» с катера и машины, поэтому остался единственный признак, по которому нас могут засечь, — по тепловому излучению. Но мы сейчас находимся в экранирующем поле, а на даче я создал твой тепловой фантом. Кстати, с десяток моих тепловых фантомов гуляют по городу. Но дело не в этом. И даже не в том, что в связи с обстановкой на Земле каждый час дорог. Мой носитель начинает давать сбои и через сутки прекратит существование.
— Носитель? А вы?
— И я тоже. Я не Аутоике в собачьей оболочке, и некому позаботиться о пересадке моего сознания. Боюсь, мы видимся последний раз.
Я недоверчиво глянул на старика, но ничего не сказал. Свою смерть он принимал спокойно, с достоинством. Не укладывалось в голове, что существо из другого мира могло настолько переживать за судьбу человечества, что решилось не только пойти поперек доктрины своей цивилизации, но ради этого добровольно обрекло себя на срок жизни в пятьсот-семьсот раз меньший, чем у его сородичей.
— Ты поранился? — спросил Тонкэ. — Или испачкался, когда готовил шашлык?
Я недоуменно проследил за его взглядом и посмотрел себе на грудь. Никогда раньше не замечал за собой рассеянности и неопрятности — имел возможность сменить рубашку на даче, но забыл. Рановато начала проявляться рассеянность. Так же как седина и морщины на лице.
— Это не моя кровь. Ремишевского.
— Каким образом? — удивился Тонкэ.
— Было дело…
Я не стал вдаваться в подробности.
— А ну, снимай рубашку! — неожиданно распорядился он. — Снимай, снимай.
— Зачем?
— Я прошу, сними рубашку и передай мне, — настойчиво попросил он.
С некоторым предубеждением я разделся и протянул рубашку Тонкэ.
— Простудить меня хотите… — недовольно пробормотал я, набрасывая на плечи куртку. Весной ночи у реки холодные, и температура воздуха понизилась до шести-восьми градусов.
— Сейчас верну, — пообещал Тонкэ, достал из кармана идентификатор имени и принялся водить им по пятнам крови на рубашке. — Конечно, по папиллярным узорам проще, но по хромосомному набору тоже можно определить код… Все! Можешь одеваться.