Рай — Техас!
Шрифт:
— Да. Еще мой отец обучал меня этой игре.
— Я это помню. Я когда-то пытался получить место носильщика клюшек в вашем кантри-клубе, но мне сказали, что надо сначала подстричься. — Он улыбнулся. — Я не пожелал расстаться с прической и стал качать газ на заправке.
Она попыталась представить его стоящим с мешком клюшек в раздевалке гольф-клуба и не смогла.
Он развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Я заказал чай для нас двоих на семь тридцать утра в моем клубе. Мы можем сыграть
— У меня нет ни клюшек, ни обуви,
— Я позабочусь об этом.
— Разве вам не нужно работать?
— Я сам себе хозяин, Сузи.
— Я… Мне обязательно надо вернуться домой к полудню.
— А что вам еще обязательно нужно сделать?
Ей нечего было сказать, и она поняла, что ведет себя глупо. Ей все равно придется провести с ним какое-то время, так чего еще можно желать лучше, чем гольф?
— У меня есть некоторые поручения, которые надо бы выполнить, но они, пожалуй, подождут. Гольф — это чудесно.
— Хорошо.
Он встал, снял пиджак и бросил его на диван.
— Не желаете ли выйти на террасу?
— С удовольствием.
«Только бы отодвинуть неизбежное подальше!» — подумала она.
Она встревожилась, когда он направился к лестнице. Ей почему-то казалось, что терраса должна находиться на этом же этаже, а он собирался вести ее наверх, в жилую часть своей роскошной квартиры.
Он почувствовал ее колебания и, повернувшись, бесстрастно сказал:
— Вам не придется для этого раздеваться.
— Пожалуйста, не шутите так.
— В таком случае и вы не смотрите на меня так, словно я собираюсь вас изнасиловать. Я вовсе не собираюсь этого делать, понятно?
Повернувшись к ней спиной, он стал подниматься по ступенькам.
Она медленно побрела за ним.
Глава 17
Уэй стоял возле перил, держа руки в карманах. Он молча смотрел на город. Она подошла к нему, стараясь соблюдать дистанцию.
— Все здесь быстро засыхает, — сказал он, не глядя на нее. — Единственное спасение — это дождь.
Она посмотрела на терракотовые кадки с декоративными деревцами и растениями. Ярко-желтый гибискус задел край ее платья. Она готова была говорить о цветах и о чем угодно, лишь бы не о том, что маячило впереди.
— У меня те же проблемы с некоторыми из моих вьющихся растений. Они находятся под навесом и потому не получают достаточно влаги.
— Почему бы не пересадить их?
— Я люблю смотреть на них из окна моей спальни.
Она тотчас же раскаялась в том, что упомянула о спальне, и потупилась.
— Ты зрелая женщина, а смущаешься как девчонка.
Его голос был мягким и чуть хриплым. Она вздрогнула от этого нового «ты». Он повернулся и положил свои ладони ей на плечи. Теплота их сквозь тонкий шелк платья передалась ей. Он наклонил голову.
Сузи приготовилась дать нахалу
Он подвинулся и слегка привалился к ней бедром. Она напряглась, почувствовав его возбуждение. Он медленно отодвинулся, и она, взглянув на него, не смогла скрыть смущения. Неужели она действительно уступила ему на несколько коротких секунд?.. Конечно, нет. Просто за эти несколько секунд внезапно изменилось ее восприятие окружающего. Без власти и денег он стал просто Уэем Сойером, самым большим хулиганом Теларозы. Но почему же она целуется с хулиганом?
Он откинул прядь волос с ее щеки.
— Ты выглядишь как девочка, только что получившая свой первый поцелуй.
Его слова взволновали ее не меньше, чем происшествие, которым они были вызваны.
— У меня не очень большой опыт в этом.
— Ты была замужем три десятка лет.
— Я не это имею в виду. Я имею в виду общение с кем-нибудь другим.
— Ты никогда не была ни с кем, кроме Хойта?
— Я, наверное, кажусь тебе обыкновенной серой мышкой, да?
— Но он умер четыре года назад.
Она быстро наклонила голову и не слышала, как ночной бриз отразил ее шепот:
— Я тоже.
Молчание повисло между ними, и, когда он заговорил, в его голосе прозвучали неуверенные нотки:
— Я думаю, что нам нужно лучше узнать друг друга, пока мы не зашли слишком далеко, не правда ли?
У нее появилась надежда на спасение.
— Ты не собираешься… ты не будешь принуждать меня к этому?
Губы, которые мгновение назад нежно целовали ее, посуровели.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал?
— Это жестоко, Уэй!
Она повернулась и быстрым шагом покинула террасу. Он поймал ее на лестничной площадке возле дверей спальни, и она затрепетала, увидев холодный блеск его глаз.
— Ты не знаешь, что такое жестокость, — сказал он. — О тебе заботились с момента твоего рождения.
— Это неправда!
— Ты не знаешь, каково ложиться спать с желудком, скулящим от голода! Ты не знаешь, каково наблюдать, как твоя мать медленно умирает от позора!
Она не могла больше терпеть его издевательств. Ее испанская кровь закипела. Решительно повернувшись к двери его спальни, она дернула за ручку.
— Давай покончим со всем этим.
Переступая порог, она услышала, как он вполголоса выругался. Чувствуя себя осужденной на казнь преступницей, она огляделась вокруг. Темно-красные покрытые лаком стены мрачно сияли. Массивная кровать из красного дерева, прикрытая темным покрывалом, притаилась в широкой нише. Дрожа всем телом, она повернулась к нему: