Рай земной
Шрифт:
– Тогда ты сможешь это сделать, моя избалованная госпожа, – медленно улыбнулся он. Пойдем, – приказал он, натягивая поводья серой лошади. – Я представлю тебя Танее.
Они поскакали к большому полю, на котором трудились несколько дюжин женщин под пристальным взглядом старой таинки, которая показывала им, как сажать, отдавала короткие приказания, а потом, взяв в руки мотыг у, показала молодой девушке, как правильно ею пользоваться.
– Это маисовое поле. Замечательное зерно не растет в Европе, – объяснил Аарон, пока они спрыгивали с лошадей.
Озадаченная и настороженная, Магдалена пошла за ним, глядя
Они снова обменялись несколькими фразами, потом Аарон повернулся к Магдалене и сказал:
– Она главная над женщинами, которые работают здесь, в долине. Поскольку ты оказалась неспособной принимать участие в совместной работе, которую выполняют в доме знатные женщины, и хочешь поупражняться, Танея обучит тебя, как выращивать маис и другие растения. Таинцы очень изобретательны в сельском хозяйстве, они делают многое из того, что и мавры в Гранаде, – например, удабривают почву и орошают ее.
Магдалена удивилась:
– Ты хочешь сказать, что я буду… копошиться в грязи с грубыми деревянными приспособлениями!
Аарон ухмыльнулся:
– В первый раз, когда я встретил тебя, ты копошилась в топкой грязи, замызганная с ног до головы. Теперь, когда ты взрослая женщина, а не ребенок, ты научишься работать, вместо того чтобы ковыряться в грязи.
Она надменно покачала головой, при этом коса резко хлестнула ее по плечу.
– Я не буду делать этого! – Она посмотрела на ряд глиняных горшков, стоявших неподалеку. Наполненные противной сероватой жидкостью, они издавали мерзкий запах.
Это удобрение, приготовленное из мочи и древесной золы. Сюда они часто добавляют навоз. Эта смесь творит чудеса, когда зреет урожай, сказал он, словно обсуждал последние фасоны кружевных манжет с арагонским портным.
Магдалена почувствовала поднимающуюся тошноту, но потом посмотрела на его лицо и смущенную старую женщину. «Он думает, что я сдамся или стану умолять его, или заплачу».
– Как я говорила раньше, дон Аарон, вредите, как можете! – Она повернулась к страшно огорченной Танее, поклонилась ей, потом прошла к груде валявшихся на земле мотыг. Подняв одну из них, она сказала на ломаном таинском: – Покажите мне, пожалуйста!
Недоуменно пожав плечами в ответ на странные обычаи людей с неба, Танея повела ее через длинные ряды недавно посаженного маиса туда, где трудились две голые таинки.
Магдалена принялась за работу, не удостаивая взглядом мужа. Она услышала, как он ускакал прочь, этот проклятый олух, и забрал се серую лошадь с собой.
К вечеру она обгорела на солнце, пропотела, ее всю искусали насекомые. Спина ее болела так, что, казалось, вот-вот разломится, если она нагнется еще хоть раз. С головы до ног она была заляпана грязной удобренной почвой. К полудню она настолько измучилась от стеснявшей ее длинной жаркой сорочки, что она непристойным образом подтянула подол
Аарон скакал назад в деревню, озадаченный своим необдуманным поступком.
– Она вечно заставляет меня делать веши, о которых я потом сожалею, – угрюмо пробормотал он своему гнедому мерину Рубио, зная наверняка, что задолго до наступления тьмы она, еле волоча ноги, придет в их дом вся в грязи. Держать ее здесь было сущим бедствием. Ему придется вернуться в Изабеллу и выполнить свое обещание, данное адмиралу. И хотя его совершенно не прельщала перспектива командовать недисциплинированной пестрой кучкой авантюристов, прибывших на Эспаньолу, чтобы разбогатеть, он понимал, что все самое лучшее, что он смог сделать для людей Гуаканагари, он уже сделал.
«Что мне делать с моим сыном?» – эта мысль мучила его. Он подходил с этим разговором к своему другу-касику, и Гуаканагари дал согласие постараться убедить Алию отдать ему ребенка, как только его отнимут от груди. Разумеется, это оставляло нерешенной другую проблему. Как будет относиться Магдалена к его сыну-метису, когда он приведет его к пим домой? Он предполагал, что в качестве няни можно будет нанять таинскую служанку.
Все это разрушало или, по крайней мере, отодвигало его планы отплыть в Севилью и осуществить свою месть Бернардо Вальдесу. Его разрывали на части: с одной стороны, он был женат на дочери врага, а с другой стороны, к Эспаньоле его привязывал сын. Он клял свою судьбу, которая оказались такой запутанной.
Алия смотрела, как Аарон слез с лошади и стал вытирать своего огромного рыжего зверя и серого заодно, на котором, как ей было известно, ездила его жена. Она ждала его у загона больше часа вместе с Наваро. Наконец Аарон был один. Чтобы поговорить с ним, она преодолела страх перед этими жуткими огромными животными, которые постоянно всхрапывали. Когда он направился в деревню, она вышла из-за зарослей цветущего кустарника:
– Аарон, ты так глубоко задумался. Тебя беспокоит та, что ездит на этом огромном звере?
Выхваченный из своих мучительных дум мурлыкающим голосом Алии, Аарон улыбнулся ей. Улыбка его стала еще теплее, когда он увидел на ее руках ребенка.
Ее роскошные карие глаза потемнели от раздумий, она направилась к нему навстречу с откровенным чувственным призывом, при этом ее большие, отяжеленные молоком груди соблазню ель но покачивались.
– Я просил тебя не обсуждать со мной Магдалену, – ответил он, не желая посвящать Алию в свои мысли, касающиеся ее самой и их сына. – Ты унесла ребенка далеко от деревни. Алия.