Рай. Том 1
Шрифт:
Вместо ответа Мэтт оперся бедром о стол, переместив вес на другую ногу, молча вопросительно поднял брови, как она предположила, ожидая правдивого объяснения. Его упорное молчание и немигающий взгляд лишили девушку остатков воли и сдержанности, которые она так старалась сохранить. Мысли, целый день не дававшие покоя, вновь начали разрывать усталый мозг: она беременна и должна стать матерью-одиночкой, а отец сойдет с ума от ярости и боли. Она беременна! Беременна!
А мужчина, частично виновный в ее бедах, сидит здесь,
— Ты на что-то злишься или просто отказываешься заговорить со мной?
— Собственно, — ответил он, не повышая голоса, — я жду, когда ты начнешь.
— Вот как!
Ярость уступила место отчаянию и нерешительности. Изучая его спокойное лицо, она решила, что всего-навсего попросит совета. Господь знает, ей необходимо с кем-то поговорить! Скрестив руки на груди, словно пытаясь защититься от возможного гнева Мэтта, она откинула голову, притворяясь, что рассматривает густой полог листвы.
— Говоря по правде, у меня были причины приехать сюда.
— Я так и думал.
Она взглянула на него, пытаясь понять, что он имеет в виду, но лицо Мэтта оставалось по-прежнему непроницаемым. Она снова уставилась на зеленые кроны, расплывающиеся перед глазами из-за непролитых слез.
— Я здесь, потому что…
Она не могла произнести эти слова, уродливые, постыдные слова.
— Потому что забеременела, — докончил он без всякого выражения.
— Откуда ты узнал? — захлебнулась горечью Мередит.
— Только две вещи могли привести тебя сюда. Это одна из них.
Умирая от стыда, она все же умудрилась пролепетать:
— А вторая?
— Мое непревзойденное умение танцевать? Он еще мог шутить, и эта совершенно неожиданная реакция окончательно выбила почву из-под ног Мередит. Слезы, прорвав плотину сдержанности, хлынули ливнем; девушка закрыла руками лицо, а тело затряслось от душераздирающих рыданий. Она почувствовала, как его руки ложатся ей на плечи, позволила потянуть себя вперед и оказалась в его объятиях:
— К-как ты можешь шутить в т-такое время? — всхлипывала она, уткнувшись ему в грудь, болезненно благодарная за молчаливое утешение.
Мэтт сунул ей в руку платок, и Мередит вздрогнула, безуспешно пытаясь успокоиться.
— Ну же, не молчи, скажи все, — всхлипнула она, вытирая глаза. — Объясни, что во всем виновата я сама и только с такой дурочкой это могло случиться.
— Не стану спорить.
— Спасибо, — язвительно хмыкнула девушка, сморкаясь в мокрый платок. — Теперь я чувствую себя гораздо лучше.
Только сейчас до нее дошло, что он держится с потрясающим и необъяснимым спокойствием и что ее несдержанность лишь ухудшает положение.
— Ты абсолютно уверена, что забеременела?
— Сегодня утром
— Я не настолько вежлив, — саркастически бросил Мэтт. Аквамариновые глаза, по-прежнему полные слез, но сверкающие гневом, уставились на него, и девушка, решив, что он пытается упрекнуть ее, уже хотела было принять вызов, но Мэтт покачал головой, чтобы предотвратить очередной взрыв.
— Вовсе не галантность помешала мне задать этот вопрос, а обыкновенное знание элементарной биологии. Не сомневаюсь, что отец ребенка — я.
Мередит почти ожидала осуждения и обвинений, укоризненных взглядов и презрительной гримасы, но его поведение и хладнокровная логика полностью сбивали с толку. Не отрывая взгляда от пуговицы ночной синей рубашке, девушка украдкой вытерла слезу и услыхала тихий вопрос, мучивший ее все эти дни:
— Что ты намереваешься делать?
— Покончить с собой, — тоскливо выдохнула она.
— А кроме этого? Может, есть другой выход? Мередит резко вскинула голову, расслышав в его голосе нечто вроде веселых ноток. Брови девушки недоуменно сошлись в прямую линию. Мередит смотрела на него, потрясенная несгибаемой силой этого мужественного лица, успокоенная неожиданным пониманием, которое читала в немигающих глазах. Она слегка отодвинулась, собираясь как следует все обдумать, и ощутила разочарование, когда Мэтт немедленно разжал руки. Но даже сейчас его спокойное признание существующих фактов словно передалось Мередит, и она мгновенно почувствовала себя способной здраво мыслить.
— Что бы я ни придумала, все ужасно. Врачи в клинике советовали сделать аборт…
Она осеклась, ожидая, что Мэтт посоветует сделать то же самое, если бы не увидела, как чуть заметно сжались его челюсти: либо равнодушен к этому решению, либо согласен с ним. Однако необходимо было точно убедиться. Мередит отвела глаза и прерывающимся голосом продолжала:
— Только… только не думаю, что смогу вынести это, во всяком случае, одна. Даже если и решусь на такое, не знаю, как смогу спокойно жить потом.
Она снова всхлипнула, громко, словно обиженный ребенок, втянула в себя воздух, пытаясь говорить спокойно:
— Я могла бы родить ребенка и отдать его на усыновление, но Боже… это ничего не решит, по крайней мере для меня. И к тому же так или иначе придется сказать отцу. Если он узнает, что мне предстоит стать матерью-одиночкой, это разобьет его сердце. Он никогда не простит меня! Ни за что! И… и я все время думаю о том, что позже почувствует мое дитя и как будет спрашивать себя, почему мать от него отказалась. А я… всю оставшуюся жизнь буду смотреть на детей и гадать, который из них мой, и думает ли обо мне, ищет ли меня. — Она снова смахнула слезу: