Райдзин. Сияние
Шрифт:
Странный черный парень со странным именем «Эль», которого Альбина назвала Элимелех. Он, кстати, из машины не выходил — сидел за рулем и ждал нас.
Быстро подойдя к задним дверям, я распахнул створки, и мы большой гурьбой погрузились в грузовой отсек. Всемером здесь оказалось довольно тесно, сидели мы друг на друге, но поместились. Если выбора нет, и не так раскорячишься.
Как только погрузились, машина тронулась без промедления — двери закрывали уже на ходу. Едва выехали из проулка, как мимо по дороге пронеслась целая кавалькада машин в черно-белой полицейской
Ехали не очень долго, часть пути проделали по узким улочкам и вскоре оказались у уже знакомого дома с гаражом на две машины. Заехали в автоматические ворота, странный парень Эль сразу же вышел из машины. Открыл нам двери и ушел — не дожидаясь, пока мы выберемся. Когда мы попрыгали на бетонный пол гаража, я увидел рядом знакомый микроавтобус. Где Эль, как его звала Надежда, он же Элимелех, как его звала Альбина, изменял нам с кавайной светлостью внешность перед нашим вояжем в Дарвин.
Не задерживаясь и не дожидаясь остальных, я двинулся следом за столь странным черным парнем, который оставил дверь из гаража в дом приоткрытой. Пройдя по полумраку пустого коридора, увидел впереди еще одну открытую дверь. Зашел и первое на что обратил внимание — маска с рыжей бородой на вешалке на входе.
Чернокожий странный парень с желтыми звериными глазами, сняв с головы маску, уже был в другом углу комнаты — рядом с Прасковьей Богдановной. Как раз сейчас он показывал ей на меня. Глаза нашего мастера-наставника расширились, заметив меня она попыталась приподняться. Двигалась довольно странно, очень уж неуверенно. Элимелех уже отошел от Прасковьи Богдановны и опустившись в кресло, как будто отправился в космос, отрешившись от всего.
Прасковья Богдановна смотрела на меня широко открыв глаза. И рот. Странно как-то выглядит, как будто хорошо так обгашенная.
«Без как будто, шеф», — проявилась Альбина.
«Эм. А зачем ты ее так?»
«Решала вопросы с обезболиванием подручными средствами. У нее только переломов два, если что»
Ох ты, а ведь верно — как-то не сразу обратил внимание, что на лице у Прасковьи Богдановны несколько характерных ссадин, как будто лицом в асфальт падала.
«Вместе с лестницей вниз рухнула во время разрушения здания», — подсказала Альбина.
Так, похоже амфитеатр разрушен. Интересно, выжил ли Патрик — последнее что я видел, как он вместе с женами убегал по трибунам.
«Выжил, шеф. Сейчас у нас дома, ждет информации куда вы дальше».
«Он знает, что с нами?»
«Он знает, что все живы».
«Откуда?»
«От этого парня», — на мгновение показавшись в дополненной реальности перед взором, ткнула Альбина пальцем в сторону Эля. Когда я на него посмотрел, он явно почувствовал мой взгляд и открыл желтые звериные глаза.
— Мы здесь мы в безопасности? — спросил я тут же.
Не отвечая вслух, Элимелех просто покивал. Странный человек, очень странный.
«Это не человек, шеф»
«Что?»
«Он
«Ты откуда знаешь?»
«Чувствую. Он существует в эгрегоре, как и я»
«Ты часть моей души. Он, получается, тоже является частью чьей-то?»
«Да»
«И к чьей душе он имеет отношение?»
«Шеф, помните выражение о том, что не стоит вглядываться в бездну?»
«Да»
«Вот и я бы не хотела пробовать искать ответ на этот вопрос».
Неожиданно у меня по спине холодком провело. Вспомнилась Тьма, в которой погибала Надежда — и вместе с картинкой воспоминаний пришло стойкое понимание, что не все знание полезно для здоровья. Однако. Ладно, главное, что у нас теперь есть время спокойно разобраться в происходящем.
Элимелех вдруг, глядя мне в глаза, едва заметно улыбнулся.
— Хорошо, — кивнул я, оглядывая остальных. — Теперь надо попробовать понять, что происходит…
Эта моя фраза была, в некоторой степени, мыслями вслух, но она озадачила всех кроме Элимелеха, судя по виду собравшихся в ставшей тесной комнате.
— А что вы на меня так смотрите?
— Может быть это ты объяснишь нам, что происходит? — с выражением произнесла Бертезен. — А еще расскажешь, почему тебя было два?
Интересный вопрос. И все сейчас на меня очень внимательно смотрят.
Говорить правду им не хочется. Но в то же время есть понимание, что сильно лукавить тоже нельзя, могут почувствовать.
Прикусив губу, я снова посмотрел на странного чернокожего парня.
— Сколько у нас времени?
Вдруг скажет, что немного, и придется отложить объяснение. Не сказал: выставив открытую ладонь в успокаивающем жесте, Эль словно показывал, что беспокоиться не нужно и время есть.
— Хорошо, давайте попробуем разобраться, — неохотно протянул я.
— Ре-е-ебят, ре-е-ебят, я та-а-ак рада чт… чт… — вдруг приподнялась на кресле Прасковья Богдановна. Речь ее звучала как зажеванная пленка магнитофона, помню я еще такие реликтовые девайсы.
«Что было, тем боль и купировала, шеф», — оправдалась Альбина в ответ на мое молчаливое неодобрение. Ничего ей не отвечая, я повернулся к Гарсии.
— Ты можешь ее подлечить?
— Конечно, — уверенно кивнула пришедшая в себя после столь неожиданной инициации девушка и прошла через всю комнату к нашему мастеру-наставнику.
Прасковья Богдановна попыталась встать ей навстречу, но Гарсия положила руки женщине на плечи, опуская обратно.
— Тише, тише, не двигайтесь, — успокаивающе произнесла Гарсия.
Ладони девушки озарило зеленым светом, глаза загорелись — из уголков век появились лоскутья сияния. Гарсия положила руки на шею Прасковье Богдановны и закрыв глаза, пустила импульс жизненной силы. Неожиданно настолько сильный, что Прасковью Богдановну выгнуло дугой, как будто ее током ударило.
Комнату осветило зеленой вспышкой — да Сильва громко выругался, Гарсия от испуга взвизгнула и отпрыгнула. Прасковья Богдановна, которая взвилась с кресла немыслимо выгибаясь, уже рухнула обратно и наполовину сползла вниз в беспамятстве.