Райнхард Гейдрих — паладин Гитлера(сборник)
Шрифт:
Чешский трамплин
Очередная задача, которую перед собой в середине 1941 года поставил Гейдрих, было занять кресло имперского министра внутренних дел. Получив обещание Гитлера, он хотел тем не менее показать свои административные способности в решении общественных проблем путем занятия поста заместителя протектора Богемии и Моравии (Чехию-то он знал хорошо).
И он представил Гитлеру докладную записку, в которой изложил свои соображения, будто бы рейхспротектору барону фон Нойрату трудно в одиночку исполнять свои обязанности. Фюрер, старавшийся при каждом удобном случае продублировать важные посты, легко с ним согласился.
В сентябре 1941 года Гейдрих был назначен заместителем имперского протектора в
В день прибытия в Прагу Гейдрих сделал заявление, переданное по радио:
«В целях охраны интересов империи объявляю на территории Богемии и Моравии начиная с 12 часов дня 28 сентября 1941 года чрезвычайное положение. Все действия, ведущие к нарушению общественного порядка, хозяйственной жизни или мирного труда, так же как недозволенное хранение огнестрельного оружия, боеприпасов или взрывчатых веществ, будут караться по законам военного времени. Это относится также к скоплениям народа и всякого рода сборищам в закрытых помещениях или на улицах. Решения военно-полевых судов обжалованию не подлежат. Смертные приговоры приводятся в исполнение немедленно — через расстрел или повешение».
Вслед за этим по протекторату прокатилась волна террора, из-за чего Гейдрих получил прозвища «мясника из Праги» и «кровавой собаки». За какие-то две-три недели чешское движение Сопротивления было почти полностью ликвидировано вместе с примкнувшими к нему прозападными и коммунистическими группировками. Были арестованы многие оппозиционеры. А на показательном процессе к смертной казни был приговорен чешский премьер-министр Алоис Элиаш.
2 октября 1941 года в зале заседаний Чернинского дворца в Праге Гейдрих выступил с речью о дальнейших судьбах чешского народа перед черно-коричнево-зеленым сборищем немецкой элиты. Он говорил высоким голосом, отрывисто и в нос (ораторское искусство не принадлежало к его сильным сторонам). Слова он подыскивал в последнюю минуту, хотя, конечно, смысл и цель речи были давно продуманы. Каждый из присутствовавших должен был понять: лицо на трибуне — десница самого фюрера, простертая над ними.
«Сейчас под руководством фюрера мы заняли многие территории в Европе. Это необходимо для победоносного окончания войны. И на этих территориях мы останемся навсегда… Однако будущее империи зависит от способности удержать завоеванные территории, овладеть ими и при необходимости объединить с империей… Многое зависит от того, как мы поведем себя с населением этих стран… Поэтому целесообразно разделить население на группы.
Одну группу образуют страны с германским населением — людьми нашей крови, близкие нам по характеру. Это — Норвегия, Голландия, Фландрия, Дания и Швеция. Они будут принадлежать нам, как бы ни осуществлялась их связь с рейхом — в виде конфедерации или автономии.
Другую группу составляют восточные земли, населенные большей частью славянскими народами. По мере развития военных действий восточная территория будет расширяться в глубь России, вплоть до Урала. Эти территории станут нашей сырьевой базой. А заправлять там всем должна немецкая прослойка. Население же будет работать на нас как рабы. (Славянин привык все терпеть от господина…)
Что касается чехов, то мы не можем допустить, чтобы они считали территории Богемии и Моравии своими… Не раз в истории Германии удары кинжалом в спину империи наносились именно здесь… Да и сейчас, особенно в последние недели, тут ощущаются саботаж, террористические акции, уничтожение урожая… Не все немцы, прибывшие сюда, осознали, что здесь им предстоит сражаться, что тут поле боя… Чехам необходимо показать, кто здесь хозяин, чтобы они знали раз и навсегда, что тут все диктуется германскими интересами и что решающее слово принадлежит рейху… Мы должны разъяснить средствами пропаганды и различными мероприятиями, что им выгоднее добросовестно работать на нас Нам необходимо полностью использовать чешскую
А теперь несколько соображений по поводу окончательного решения чешского вопроса. Эта территория раз и навсегда должна быть заселена немцами… Для того чтобы получить сведения, кого из местного населения представляется возможным онемечить, мы должны провести перепись населения и выявить расовую принадлежность каждого жителя. Людей, принадлежащих к чистой, полноценной расе и с правильным образом мыслей, можно германизировать. Остальных же следует изгнать отсюда — на востоке места достаточно…
С представителями среднего слоя — людьми правильного образа мыслей, но нечистой расы и людьми чистой расы, но дурного образа мыслей — следует поступить следующим образом. Первую группу надо, видимо, отправить на постоянную работу в рейх или еще куда-нибудь и позаботиться, чтобы они не имели детей (то есть стерилизовать). Часть же второй группы, как наиболее опасную, — поставить к стенке…»
Как все просто — германизировать, стерилизовать, расстрелять.
Выполнив первую часть своего плана, Гейдрих прекратил террор и отменил суды, представ как новый протектор-«благотворитель». Он объявил об окончании политических преследований, стал обхаживать чешских рабочих и крестьян, натравливая их на буржуазную интеллигенцию, в которой видел ядро сопротивления, и отменил целый ряд ограничений.
Гейдрих повысил норму жиров для 2 миллионов чешских рабочих, выделил 200 тысяч пар обуви для людей, занятых в военной промышленности, увеличил рацион сигарет и продуктов, реквизировал гостиницы и пансионаты на всемирно известных курортах Богемии, таких, например, как Карлсбад, и организовал в них дома отдыха для чешских рабочих, реорганизовал систему социального обеспечения, добился выдачи повышенной зарплаты, на которую можно было уже что-то купить, и общественного признания рабочих и крестьян. Был ликвидирован черный рынок и введена, как он сам назвал ее, «суповая экономика».
Чехия была недосягаемой для английской авиации, поэтому туда был переведен целый ряд военных заводов из Германии. Местная военная промышленность также работала на полных оборотах (вместо трехсменного рабочего дня по восемь часов Гейдрих ввел двухсменный по двенадцать часов). В итоге в конце 1941 года вермахт получал отсюда треть танков, четвертую часть грузовых автомашин и прицепов и сорок процентов стрелкового оружия.
Учитывая эти меры и поднятие уровня жизни (население жило в общем-то неплохо), чехи решили не рисковать, не вести никакую подпольную борьбу и спокойно пережить тяжелые годы, считая, что оккупация будет продолжаться не вечно. И они послушно работали на Германию до самого конца. Производство сельскохозяйственной продукции в Чехии было не ниже, чем в самом рейхе. Производительность труда промышленных рабочих не уступала показателям немецких рабочих. (Если они и восстали, то это случилось уже тогда, когда немецкие войска стали отходить из Богемии и Моравии.)
Создалась видимость примирения чехов с немецким господством, и протектор, принимая вместе со своей супругой различные чешские делегации, ее всячески поддерживал.
Сообщения о примиренческих успехах Гейдриха шокировали Эдуарда Бенеша, возглавлявшего чешское правительство в изгнании в Лондоне. Кладбищенское спокойствие в протекторате и пассивность населения отрицательно сказывались на позициях эмигрантского правительства в переговорах с союзниками. Только активность движения Сопротивления могла сделать это правительство легитимным и дать ему возможность требовать от союзников учета чешских интересов после окончания войны. Достичь этого было невозможно, пока немцы во главе с Гейдрихом успешно проводили свою гибкую оккупационную политику. Единственную возможность активизации сопротивления Бенеш видел в устранении Гейдриха. Его убийство могло, несомненно, вызвать жестокие ответные меры немцев и привести к пролитию большой крови, но без них чешское сопротивление было немыслимо.