Район-55
Шрифт:
— Настя, совсем плохо?
— Ага. Поспать бы, может, и полегчает. — Девушка подняла на меня блестевшие лихорадочным блеском глаза. — Ты хочешь назад, наверное, пойти? Да? Нет, Пикассо, так не получится. Я смогу идти.
— Ну да, сможешь. — Я присел рядом. — Но зачем? Материала не хватит?
Настя ничего не успела ответить. Марьенн встала и подошла к нам:
Ну-ка, покажи, что у тебя? Руку навылет… неприятно, конечно. Но не беда.
Она достала из кармана висевшей на поясе небольшой сумки какую-то пластмассовую тубу и заставила Настю снять куртку и свитер.
— На-ка прикуси. И потерпи немного.
Не знаю, что там было у нее в тубе, но когда я на всякий случай попробовал вмешаться, так как Настя вела себя будто загипнотизированная, Большой придержал меня за локоть и не дал сказать ни слова.
Журналистка сдавленно охнула сквозь сжатые зубы, когда Марьенн высыпала на рану какой-то мелкий порошок, поблескивающий в темноте сиреневыми искорками. Хотелось вскочить, но на плечи ей надавил невесть откуда взявшийся Следопыт. После этого Настя немного посидела, таращась глазами в пустоту, а потом начала заваливаться вбок. Я подхватил ее и вместе с Большим оттащил к костру, положив на спальник, расстеленный Скопой.
— С утра ее не будите, пока сама не встанет. Траншейник поможет.
Марьенн резко встряхнула руками, смахивая остатки порошка, и вернулась на свое прежнее место, сев в ту же, полную невозмутимости и спокойствия, позу.
— Спасибо. Даже и не знаю, — кашлянув, сказал оператор, — не знаю, как…
— Ну, не знаешь и ладно. — Следопыт похлопал его по плечу. — Все нормально. Хабаром рассчитаешься.
И, улыбнувшись собственной шутке, пошел обратно к костру.
— Пикассо. — Следопыт посмотрел прямо на меня. — Пошли поговорим.
Я присел рядом с ним, взял протянутый стакан с водкой и терпеливо стал дожидаться. После всего что здесь произошло, мне уже стало понятно, что Всплеска бояться нам не обязательно и до утра мы точно дотянем. Что там дальше будет — неизвестно, а пока можно расслабиться.
— Ты Полоскуна хорошо знаешь? — Сталкер закурил и, прищурившись, посмотрел на меня.
— Знаю. Не то чтобы очень, но знаком. Советы пару раз давал, что и как делать…
— Как он там, пьет небось?
— Ну да… Синячит постоянно. В Район он не ходок. Не знаю уж почему, хотя, говорят, раньше одним из лучших был. Уезжал как-то. Месяца три его не было, потом вернулся. Рассказывал, что не смог дома усидеть. Приехал к сестре, родители-то у них к тому времени уже умерли. Ну, он там не пил вроде, с племяшами занимался. То ли слухи как-то про него прошли, то ли что… Короче, звали его к себе и бандюки, и менты местные. А он посидел там, погулял взад-вперед и назад поехал. А как приехал, так всего один раз и сходил в Район. Схрон у него где-то был, наверное. Полгода ничего не делал. А потом… Сейчас его к себе Сдобный взял, кормит-поит. Говорит, не может смотреть, как ветеран сам себя изнутри грызет. Как-то раз попробовали его напоить и на разговор вывести. Ага… вывели. Я в себя пришел только к вечеру следующего дня, а ему хоть бы что. Так ничего и не узнали.
Следопыт
— Ты это, Пикассо, — он залез в рюкзак и достал какой-то небольшой сверток, — как вернешься, передай ему. Скажи, что от меня. Самому мне к вам не дойти, наверное, опасно слишком. Если он в себя придет, скажи, чтобы в Район пришел. Он знает куда. Эх, Рыжий…
Рыжий?.. Да, похоже, все мои даже самые дикие предположения — абсолютно верны. Остается только подивиться, насколько странное место Район. Что же это все-таки такое? Громадная аномалия, перекручивающая и переплетающая людские судьбы настолько причудливо, что и не разобраться, не сон ли вокруг.
Следопыт, если, конечно, именно так стали звать одного из самых легендарных личностей города после Волны, встал и стал паковать рюкзак.
— С утра подождите, пока туман полностью не уйдет. Потом только выходите. Вы ведь от Рва шли?
— Да. Что за дрянь там была?
— Овражник.
— Какой овражник? Слыхом не слыхивал никогда.
— Ну не слыхивал и ладно. — Следопыт посмотрел на меня. — Зато вот взял сразу и увидел. То ли еще будет. Район — место интересное. Ночью здесь столько бродит всяких непонятностей, что диву даешься. Овражники раньше тоже только ночью охотились. Их просто увидеть и обойти тоже просто. Если в тумане есть кусок, который как молоко, белый и совсем непрозрачный, то беги от него. Да… Пойдете через военные проходы под Радостным, слушайте внимательно эхо от шагов.
— Какие проходы, Следопыт? Ты о чем?
— Ты, Пикассо, вроде слушаешь меня внимательно, так что не понимаю, почему переспрашиваешь?
Я же сказал, военные, под Городом. А как еще вам пройти к запасному командному пункту? Ну ладно, что глаза-то таращить? Совсем выкатятся. Будете в доме сидеть, поговори с вашим Алексеем.
Сталкер подмигнул мне, проверил ремни своей старой «эрдэшки» и, вешая на плечо винтовку, обратился к своей спутнице:
— Марьенн, пора нам, наверное?
— Ну да. Скопа, на вот, возьми для девочки. Завтра с утра проверь, затянулось или нет, и на всякий случай немного посыпь сверху. Если затянулось, то ничего такого, как в первый раз было, не произойдет. А если все же не получилось, то вам придется здесь задержаться.
— Ну, бывайте, рейдеры. — Следопыт подошел к каждому из нас, пожимая руку на прощанье. — Удачи вам, бродяги.
Странная троица двинулась в сторону лесной темноты, наплевав на грядущий выброс. Костер ярко вспыхнул, осветив угол старого бревенчатого дома, до сих пор скрывавшегося в чернильной темноте за нашими спинами.
Марьенн, идущая позади Следопыта, вдруг обернулась:
— Свои васильки я собираю только во время выброса. — Она откинула капюшон куртки, блеснув зелеными огоньками глаз. — И каждый из вас еще получит по одному цветку. Когда? Я еще не знаю. Пикассо и Скопа, вам никогда не уйти от Района, запомните это. А ты, Большой, правильно делаешь, что держишь на поводке своего зверя. Только помни, любую цепь можно порвать. И кто тогда сможет остановить его?..