Райская лагуна
Шрифт:
Его щеки порозовели, и он яростно покачал головой. — Я не гей.
Я подмигнул. — Для этого не обязательно нужно быть геем, Том. — Я знал, что некоторым парням было трудно говорить открыто о подобных вещах, им нужно было притворяться, что все это было просто дружеским общением между мужчинами. — Вы с Техасом можете просто потусоваться. В этом же нет ничего плохого, не так ли? — Я снова подмигнул, и он крепко сжал мою руку.
— Джонни Джеймс, мне действительно нужно с тобой поговорить. Я не ищу никакого интима. — Сказав это, он выглядел еще более смущенным. Я сжалился над парнем и проводил его в свой кабинет. Может, он просто хочет поболтать, расслабиться, а потом я
— Все хорошее немного причиняет боль. Если ты примешь боль, ты найдешь волшебное сладкое местечко. — Я ухмыльнулся, прислоняясь к своему столу и позволяя ему хорошенько разглядеть меня для своих маленьких мечтаний позже, когда его член будет во рту у Техаса. Он хотел меня так сильно, что мне было почти стыдно, что я не подрочил ему из жалости до того, как Роуг вернулась в город. Но уже поздно.
— Джей-Джей, я… я давно хотел сказать тебе это, — бессвязно пробормотал он, и я терпеливо ждал неизбежного признания в любви. Я не хотел огорчать старика, но мне и раньше приходилось проделывать это довольно часто по моей работе, так что к настоящему времени я был профессионалом в этом. Я бы сказал ему, что мне это неинтересно, что дело не в нем, а во мне, одновременно обнимая его и направляя его член в губы друга. Это было действительно прекрасно.
— Я не совсем понимаю, как это сделать. Но… мне нужно сказать тебе это, я… я…
— Любишь меня? — Предложил я с понимающим кивком, но в это время он закончил фразу.
— Я твой отец.
Холодная, мертвая тишина повисла, как мокрая рыба, выброшенная на берег.
— Прости… что? — переспросил я, уверенный, что ослышался. Либо же сейчас выяснится, что у Тома какие-то жуткие странности, и я не собирался в этом участвовать. Мне хватило таких вещей в «Кукольном Домике». И уж точно я не собирался надевать платье и притворяться его милой доченькой или что-то в этом духе, сколько бы денег он мне за это ни предложил.
— Я… твой отец, — повторил он, прочищая горло и переминаясь с ноги на ногу.
Я оглядел комнату, наполовину ожидая, что моя труппа выскочит и объявит, что это был розыгрыш, но никто не появился. Никакой съемочной группы во главе с тем чуваком из «Очень странных дел», никакого Эштона Катчера, смеющегося надо мной за то, что я попал в «Подставу» (Прим.: Американское тв. шоу). В комнате воцарилась оглушительная тишина, и Том Коллинз позволил этим словам просто повиснуть в воздухе, как мощному пердежу.
— Я знаю, что должен был сказать что-то давным-давно. Я собирался, правда. Когда я пришел сюда в первый раз, я собирался дождаться окончания шоу и сразу сказать тебе, но потом я увидел, как ты танцуешь, и я-я — о, Джей-Джей, это было чудесно, ты действительно потрясающе танцуешь. И я вдруг испугался, что ты отвернешься от меня, сказав, что не хочешь видеть меня в своей жизни. Да и зачем тебе это? Меня не было рядом, но, видишь ли… я не знал. Твоя мать никогда не рассказывала мне, а сделала это только много лет спустя. А потом стало слишком поздно, а я очень хотел быть частью твоей жизни, поэтому я просто… продолжал приходить сюда. Чтобы увидеть тебя. Я просто хотел видеть тебя.
Я
Я покачал головой. — Но ты же Том Коллинз. Ты хотел мой член. — О, как бы я хотел, чтобы эти слова не покидали моих губ, когда он сморщился, выглядя так, как всегда, когда я выплевывал подобную чушь. И я внезапно понял, что это было на самом деле. Он не хотел мой член. Он был моим отцом. Он был моим гребаным отцом, а я неоднократно, НЕОДНОКРАТНО, говорил, что он хочет меня трахнуть. Прямо ему в лицо.
ПРЯМО.
ЕМУ.
В ЛИЦО.
— Докажи это, — потребовал я, переходя к обороне, потому что нет. Просто нет.
Он полез в карман, достал фотографию и трясущимися руками протянул ее мне. На ней был он с усами — гребаными усами! — с моей мамой на его коленях и его рукой на ее колене. Она была в полном облачении проститутки: сиськи наполовину вывалились, шпильки на ногах, а Том выглядел так, будто был чертовски влюблен, глядя на нее.
— Это единственная ее фотография, которая у меня есть, — сказал он. — Это было всего лишь одно лето, но я всегда буду помнить его волшебство. Одно, долгое, жаркое лето, полное острых ощущений, романтики и всего того, что показывают в кино. Я был под прикрытием, понимаешь? Это должна была быть работа, но, о боже, это было гораздо больше, чем просто работа. Твоя мама была ураганом, который я никогда не забуду.
Боже, что происходит? Он сейчас говорит о том, как трахал мою мать? Неужели он говорил мне, что в течение целого лета неоднократно трахал ее, и каким-то образом я должен был найти это милым?
Я вернул ему фотографию, отказавшись от нее. — У меня нет отца. Он не знал обо мне. Ты не мог знать обо мне.
— Как я уже сказал… твоя мама связалась со мной. Тебе было двадцать, ты только что открыл клуб. Она была пьяна, и я не уверен, что она вообще это помнит. Когда я попытался перезвонить ей на следующий день, она заблокировала мой номер. Но она рассказала мне о «Загробной Жизни», о том, что ты танцор и как она боялась рассказать мне правду о тебе, потому что, ну… — Он провел рукой по своим густым темным волосам. Волосам, которые были так похожи на мои.
Нет. Том Коллинз не мой отец. Он хочет мой член. О боже. О боже.
— Что «ну»? — Я надавил, но мой голос прозвучал как эхо обычной свирепости.
Он бросил на меня виноватый взгляд, затем достал что-то еще из кармана пиджака, показывая значок. Гребаный значок полицейского.
— Я детектив. И, очевидно, то, что я поддерживаю связь с женщиной ее… профессии…
— Ты коп, — вмешался я.
— Да, но…
— Ты коп, — повторил я.
— Да.
— Продажный коп? — с надеждой спросил я, но он замотал головой с выражением ужаса на лице, подтверждая мои худшие опасения. Он был законопослушным. Хорошим парнем. Готов поспорить, он заполняет все свои бумажки. О боже, как я мог быть родственником гребанного честного полицейского? За что мне такое проклятье?
— Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы, Джей-Джей. Я присматривал за тобой. Я никому не собираюсь рассказывать о нелегальной проституции, которая…
— О боже, ты мой отец и ты коп, — я перебил его, снова глядя на него с широко распахнутыми глазами. Эта новость была еще более взрывоопасной, чем бомба об отцовстве, которую он только что сбросил.
— Я просто хочу узнать тебя поближе, — начал он.
— Узнать меня? Ты меня не узнаешь, — сказал я, чувствуя, как грудь сдавливает, словно под прессом. — Ты просто клиент. Ты Том Коллинз.