Райская лагуна
Шрифт:
Услышав это имя, я застыл как вкопанный, а сердце неровно заколотится в груди. Да, конечно, я думал о нем раз или два с тех пор, как узнал, что Фокс снова изгнал его. Я решил, что он нашел свое место в жизни на скотоводческом ранчо, доит коров вручную и учится ездить верхом на лошади. Он научился бросать лассо и стал повсюду носить ковбойскую шляпу, низко наклоняя ее, чтобы скрыть под ней шрамы своего прошлого. Это казалось маловероятным, но помогало не думать о нем.
— А что насчет него? — Пробормотал я, наполовину повернув голову к Джей-Джею, и капли дождя скатились по моим щекам, как слезы, которые я никогда не пролью.
— Мы должны найти его. Мы должны восстановить то, что сломала Роуг.
—
— Прости, — прохрипел Джей-Джей. — Прости, что меня не было рядом с тобой в тюрьме, прости, что я не смог быть рядом. Прости, что сыграл свою роль в том, что мы оказались здесь. Но ты тоже должен признать то, что натворил. Это единственный способ все исправить, Маверик.
— Джей-Джей, — выдохнул я, качая головой. Бедный, чертовски глупый Джонни Джеймс. Он был так чертовски полон надежд, и в этом была его проблема. Всегда была. Всякий раз, когда на Сансет-Коув обрушивался шторм, он видел в нем возможность, говорил о высоких волнах, на которых мы будем кататься после шторма, и о том, как мы все сможем наблюдать за молниями с «Игровой Площадки Грешников», когда они появятся, или о том, какие сокровища могут прибиться к берегу, когда шторм утихнет. Так работал его разум. Он находил крупицы света, когда все остальные не видели ничего, кроме тьмы. Когда-то я любила его за это. Но в этот раз свет искать было негде, и ему пора было взглянуть правде в глаза.
— Тебе нужно забыть об этом. Дело сделано. Возвращайся на берег, найди то, ради чего стоит жить. Потому что здесь для тебя ничего нет.
Я продолжил идти, но Джей-Джей снова поймал меня, схватив за руку и развернув с удивительной силой. Я догадался, что все эти танцы превратили его в настоящего танцора фокстрота.
Я развернулся к нему, и рычание сорвалось с моих губ, но он не отступил, он просто уставился на меня сквозь пелену дождя с яростью в глазах, которая соперничала с окружающей нас бурей.
— Ты махнул рукой на все, на всех нас, и я устал от этого, Рик, — отрезал он. — Ты еще не понял? Мы нужны друг другу. Мы братья. Ты действительно счастлив оставить Чейза где-то одного, точно так же, как была брошена Роуг много лет назад? У него нет ничего и никого, он страдает от всего того, через что заставил его пройти гребаный Шон, и как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем он начнет напиваться, загоняя себя в раннюю могилу?
— Почему ты так уверен, что мне не похуй? — Холодно спросил я, и Джей-Джей придвинулся ближе, его рука скользнула к моему плечу, где он сильно сжал его. Я почувствовал это, и это было невозможно игнорировать: между нами зародилась старая связь, напоминающая о детстве, которое мы провели вместе, о бесконечных днях в обществе друг друга, о данных и выполненных обещаниях. О времени, когда мы были готовы на все ради друг друга. Лучшее, блядь, время. Время, которое требовало уважения и умоляло меня сделать это сейчас.
Я вздохнул, когда Дворняга снова зарычал на меня, его маленькие карие глаза умоляли меня прислушаться к ублюдку, который держал его на руках. Я не очень-то хотел получать жизненные наставления от крошечного пса, хотя, похоже, он разбирался в своем дерьме лучше, чем я.
— Мы больше не те дети, — процедил я сквозь зубы в последней попытке отговорить его от убеждения меня в этом.
— Ну, может быть, я хочу снова стать ими, потому что я устал быть мужчинами, которыми мы стали и я устал от того, что мир ненавидит нас, — сказал Джей-Джей, и его челюсть напряглась. — Или, может быть, я хочу стать теми мужчинами, которыми те дети всегда клялись быть. Но
— Фокс вне игры, — прошипел я, цепляясь за единственную часть его слов, которую я мог использовать в свою пользу в этом аргументе, и мое сердце неровно забилось в груди из-за моего приемного брата, но я отказывался признавать это.
— Но не Чейз, — прорычал Джей-Джей. Не вопрос, факт, гребаное заявление. Потому что он мог видеть по моим глазам, что я был вынужден согласиться на это. Может быть, я был чертовым идиотом, раз поддавался искушению последних обрывков будущего, которое светилось в его взгляде, будущего, от которого я отказался много лет назад. Но Роуг уже доказала, что я дурак, так что, возможно, я позволю себе принять свою глупость в последней попытке вернуть себе что-то хорошее в этом мире. Ведь, черт побери, если я этого не сделаю, у меня больше ничего не останется.
Я кивнул один раз, сдаваясь, и Джей-Джей обхватил меня рукой, сдавливая в своих объятиях, в то время как Дворняга зарычал, а затем куснул мой чертов сосок за то, что тот застрял между нами.
— Ах ты, маленький зверек. — Я вырвался из объятий Джей-Джея и пихнул его в плечо, чтобы оттолкнуть, и Дворняга невинно посмотрел на меня. — Мы найдем Чейза. Мы можем начать завтра, — пробормотал я. — Но это не значит, что я снова хочу быть «Командой Лучших Друзей», придурок.
— А что тогда это значит, Рик? — Спросил Джей-Джей, выгибая бровь, глядя на меня, пытаясь придать своему выражению лица что-то игривое, но оно было покрыто мраком, его боль была такой же явной, как и моя собственная.
Я пожал плечами и отвернулся. Джей-Джей последовал за мной, как овца за своим пастухом, и мы вошли внутрь, мои люди с любопытством смотрели на нас, но не осмеливались задавать никаких вопросов. Я поплелся наверх, оставляя за собой следы грязи по коридорам, в то время как Джей-Джей держался рядом, и я старался изо всех сил не рассыпаться на части из-за девушки, которая сегодня ночью растерзала мое сердце, как голодный волк.
Я снял с себя одежду, когда мы вошли в мою спальню, и натянул сухие спортивные штаны, прежде чем бросить пару Джей-Джею. Он опустил Дворнягу на пол, и маленький песик побежал посидеть у балконных дверей, уставившись на шторм и океан, как будто надеялся увидеть проблеск возвращения своей девочки с радужными волосами. Часть меня хотела присоединиться к нему там, но это было бы сродни тому, чтобы смотреть в дуло дымящегося пистолета. Роуг была пулей, приближения которой я никогда не предвидел, она глубоко вошла в мою плоть и оставила меня истекать кровью позади нее. Я надеюсь, что тебе было приятно, когда ты нажала на курок, красавица. Я надеюсь, ты получила то, за чем пришла.
Темнота в моем сознании становилась все глубже, пока я не почувствовал, как пальцы скользят по позвоночнику, а в ухе раздается тяжелое дыхание, принадлежащее Красински. Я упал на кровать, вцепившись руками в простыни, зажмурил глаза и попытался не захлебнуться, но было уже слишком поздно: легкие с трудом работали, и я падал, падал, падал…
— Ты скучал по мне, красавчик? Я скучал по тебе, — выдохнул Красински, его руки скользнули по моему поясу, когда я прижал ладони к стене. Если бы я боролся, он бы победил меня. И после этого всегда было намного хуже. Он сбивал меня с ног, и тогда его тело задерживалось на моем подольше, его руки блуждали и пытались заставить мой собственный член возбудиться для него, хотя этого так и не произошло. Этот способ был самым простым и быстрым.