Райская лагуна
Шрифт:
— Я подписал его давным-давно, ублюдок. О, эй, и, похоже, я скоро стану настоящим ублюдком, если ты не сделаешь в точности то, что я скажу.
— Только дотронься до нее, и я, блядь… — начал я, но он оборвал меня.
— Что ты, блядь, сделаешь? Вырежешь глаз моему другу? Будешь держать мою девушку в плену? Не, я думаю, ты закончил заниматься подобным дерьмо, Шон. А теперь мы сыграем в мою игру, потому что я устал играть в твою, так что, если ты хочешь вернуть свою милую мамочку, прежде чем я решу посмотреть, как быстро мой член вызовет у нее стокгольмский синдром, ты красиво и бережно упакуешь мою маленькую единорожку в много-много
У меня свело челюсти, пока я перебирал в уме все варианты решения этой проблемы, а жажда крови обвивала мое тело, как гадюка, и требовала, чтобы я позволил ей нанести удар. И, о милая, я позволю. Я буду бить, бить и бить, пока от Маверика Арлекина не останется ничего, кроме крови и костей.
— Где ты? — Прошипел я.
— Я пришлю тебе адрес эсэмэской. Приходи один. Если ты попытаешься что-нибудь выкинуть, клянусь богом, я всажу шесть пуль в мамочкин череп, прежде чем ты успеешь сказать — бу, — предупредил он.
Это мы еще посмотрим.
— Ты пожалеешь об этом, мальчик, — предупредил я.
— Я сомневаюсь в этом, — сказал он и повесил трубку.
Я так сильно сжал телефон в кулаке, что он чуть не треснул, а затем из моего горла вырвался рев, от которого задрожали стены. Двое моих людей вбежали в комнату, выглядя испуганными за мою жизнь, но я вскочил на ноги и пронесся мимо них, спускаясь по лестнице, чувствуя, как ярость наполняет мои вены.
Я добрался до двери гаража, распахнул ее и побежал вниз, туда, где Трэвис охранял Роуг. Она была в грузовике Фокса, и ее глаза расширились, когда я подошел к ней, сучка бросилась запирать двери, прежде чем я успел ее вытащить.
— О, ты думаешь, это остановит меня, сладкие щечки? — Сказал я, хватая пистолет с бедра Трэвиса и ударяя рукоятью по стеклу достаточно сильно, чтобы оно разбилось вдребезги.
Роуг ахнула, пытаясь выбраться через дверь с противоположной стороны грузовика, но я бросил пистолет обратно Треву и, схватив ее за лодыжку, дернул к себе и вытащил через разбитое окно.
— Отпусти! — закричала она, когда я швырнул ее на землю, но я не собирался этого делать, ни за что на свете.
Я навалился на нее, прижимая ее запястья к бетону, встав на них коленями по обе стороны от нее.
Я зажал ей нос и одним движением закрыл рот рукой, оскалив зубы и глядя в испуганные глаза шлюхи, которая, казалось, гипнотизировала своей киской каждого влиятельного мужчину в этом городе. Она билась и брыкалась, пытаясь отбиться от меня, но сил у нее не хватало.
Блядь, я хотел убить ее. Я хотел украсть у них ту драгоценность, которую так жаждал Маверик, которую жаждали все они, мать их. Одним этим поступком я бы навсегда сломал всех мальчиков-Арлекинов и наслаждался бы каждой секундой, наблюдая, как гаснет свет в ее глазах.
Но потом я подумал о своей бедной мамочке, которую держит в заложниках этот сукин сын, и мои мышцы дернулись, подсказывая мне, что нужно отпустить ее.
Я почувствовал, как Трэвис переместился позади меня, и подумал, не придвинулся ли он ближе, чтобы насладиться шоу. Я хотел довести дело до конца, я действительно хотел, но вместо этого, когда она начала проигрывать борьбу и ее конечности обмякли, я отпустил ее, с рычанием вскакивая на ноги.
Она судорожно глотнула воздух, и поднялась на четвереньки, а ее плечи затряслись, и мне пришлось
Мой взгляд зацепился за листок бумаги, который лежал на водительском сиденье грузовика, и я схватил его с усмешкой на губах. Я прочитал письмо от моей маленькой жертвы пыток с прелестными глазками и должен был признать, что оно меня несколько приободрило.
Я подошел к Роуг, присел на корточки у ее головы и помахал письмом перед ее глазами, ее брови сошлись на переносице при виде моего нового сокровища, и в то время как она оставалась на коленях у моих ног, где ей и место, ее волосы были растрепаны, а глаза полны огня, когда она продолжала тяжело дышать.
— Боже мой, он еще более жалок, чем я думал. Тот парень проявил характер в моем подвале, но это? — Моя верхняя губа скривилась. — Я должен сказать, что это немного подорвало мое уважение к нему, сладенькая. Мужчины действительно скажут все, что угодно, ради первоклассной киски. — Я цокнул языком, а затем мотнул головой в сторону Трэвиса. — Принеси мне одеяло и клейкую ленту, Трэв.
— Да, босс, — сказал он, не торопясь направляясь к двери.
— Не ищи меня, малышка. И не трать на меня слезы, — прочитал я слова Чейза, и Роуг уставилась на меня. — Святые угодники, этот парень играет в адскую манипулятивную игру, сладкие щечки. Ты действительно купилась на это?
— Заткнись, — отрезала она.
Я продолжил. — Правда в том, что я не могу дать тебе то, что тебе нужно, но Фокс может. Джей-Джей тоже. Может быть, даже Маверик. И я знаю, что ты каким-то образом найдешь способ заставить это сработать для вас всех вместе. — Я расхохотался. — Видишь? Он дает тебе зеленый свет, чтобы ты трахалась с его друзьями. Думаешь, это слова мужчины, который тебя любит? — Я усмехнулся. — Они все в этом замешаны, сладенькая. Если ты вернешься к ним, к заходу солнца они трахнут тебя дважды.
— Иди нахуй, Шон, — прорычала она, поднимаясь на ноги, и я последовал за ней, склонив голову набок, рассматривая ее.
— О, дорогая, жалко смотреть, как ты глотаешь эту чушь. Я знаю, что на уме у мужчин. Поверь человеку, который не говорит ничего, кроме правды. — Я приложил руку к сердцу, серьезно посмотрев на нее. — Мужчины не любят женщин, они трахают их и вплетают ложь в самую красивую паутину, которую только могут сплести, чтобы продолжать трахать их. И ты знаешь, чья это вина? — Я подошел к ней, схватив за подбородок и заставив посмотреть на меня, пока яд лился из ее глаз. — Ваша. Женщин. Вы оправдываете мужчинам, глотая их ложь. Потому что вы так отчаянно хотите верить словам, слетающим с их губ. — Я провел большим пальцем по ее нижней губе. — Это природа, дорогая. Цель женщины в жизни — размножаться, поэтому вы все придумываете в своих прелестных головках красивые истории, чтобы почувствовать себя лучше из-за того факта, что все, о чем заботятся мужчины, — это использовать ваше тело для быстрого получения кайфа. Наша ценность для вас намного выше, чем ваша для нас. Просто так оно заведено. Но в этом нет ничего постыдного. На самом деле, как только ты примешь свое место в мире и поймешь, что я — лучшее, что у тебя когда-либо будет, ты обретешь покой, сладенькая. — Я запустил пальцы в ее волосы: глубокий каштановый цвет нравился мне гораздо больше, чем все эти разноцветные краски.