Райская птица

Беллоу Ирен

Николас Торн, неверно истолковав ее улыбку, покачал головой.

— Тебе, наверное, трудно представить нас молодыми. Но мы ими были. Боже мой, мы были пылкими, немного надменными, и хорошо знали, чего хотим, — по крайней мере, думали, что знали. — Его плечи опустились, глаза смотрели в далекое прошлое. — Мы надолго отложили брак, — твой отец женился даже позже, чем я, — так что вы, молодежь, считаете, что мы родились уже стариками. Уверяю тебя, это совсем не так!

— Вы все еще горюете о нем, — мягко сказала Сара.

Иногда она

тоже очень остро чувствовала потерю родителей и, может быть, именно это сближало ее с дядей. Сейчас, впервые с того времени, как Сара стала взрослой, ей нужна была поддержка близкого человека.

Словно почувствовав это, Николас на мгновение коснулся ее локтя, но тут же отдернул руку, смутившись такой демонстрацией привязанности. Но девушка была благодарна и за это.

Пальцы старика гладили фотографию, как будто эти прикосновения могли вернуть далекие дни, ушедшую юность, как будто он искал в прошлом драгоценные мгновения надежды, которая так и не осуществилась. Сара внезапно поняла его состояние, и ее охватила печаль.

Сидя рядом с этим старым человеком, она еще раз убедилась, что не может омрачить горечью семейного позора его последние годы, а может, и сократить их.

Решение заплатить Локвуду было правильным. А единственный путь к наследству лежал через брак. Итак, ее предложение Дэвиду было неизбежно.

Но тут Сара вдруг снова запаниковала. Она, женщина, опустилась до того, чтобы просить руки мужчины, да еще своего шефа. Неизвестно, к какому решению он придет. Возможно, просто уволит ее и посоветует полечиться несколько месяцев в санатории!

Ей хотелось дать волю истерике — кричать, визжать и швырять вещи, — лишь бы выплеснуть свои эмоции. Но она взяла себя в руки и предложила дяде немного погулять в парке:

— Такая чудная погода, не правда ли?

Весь понедельник Сара была на нервах. Мысли о Дэвиде не давали ей сосредоточиться.

Брак с таким человеком решил бы все ее проблемы. Но это соглашение, как и любая другая сделка, требовало инвестиций с обеих сторон. Что она может предложить?

Прежде всего, свою «презентабельность». Дэвиду не стыдно было бы показаться в свете с такой женой.

В будущем, вероятно, у него будут женщины — ведь, без сомнения, он в полной мере обладал сексуальной привлекательностью. Но, при условии, что его поведение не выйдет за рамки приличий, она будет терпимой и понимающей. А промелькнувшее при этой мысли неприятное чувство, было, конечно, вызвано только предчувствием неудачи. Но только ли?

Но уже через минуту такая, казалось бы, продуманная идея начинала казаться Саре просто идиотской. По мере того, как понедельник близился к вечеру, ей было все тяжелее думать о встрече с Дэвидом.

Не в силах больше сидеть в своем тесном кабинете, она ушла с работы пораньше и отправилась в Фулем, в свой домик, надеясь хотя бы там найти покой.

Это было ее надежное убежище. Сара сама обустраивала его, подбирая обои и мебель

на свой вкус. Он был тихой гаванью в годы учебы, а позднее — местом, где можно переодеться в старые джинсы и майку и расслабиться после напряженного рабочего дня в «Бартон и Торн».

Но сегодня она напрасно искала здесь успокоения. Мысли о предстоящем обеде не шли у нее из головы.

Поймав свое отражение в зеркале, Сара остановилась, как вкопанная. На нее смотрела какая-то сумасшедшая с диким, затравленным выражением огромных серых глаз на бледном, как полотно, лице.

При одном взгляде на это несчастное создание любой мужчина забудет о браке, — не говоря уж о Дэвиде Бартоне с его привередливостью.

Нужно немедленно взять себя в руки, мрачно решила Сара. Она должна выглядеть уверенной в себе и полной чувства собственного достоинства. Годы, проведенные в доме сурового Николаса Торна, приучили ее с легкостью носить эту маску.

Она наполнила ванну, бросила туда щепотку ароматической соли и погрузилась в воду, планируя, что надеть и какой сделать макияж.

Ровно в семь тридцать Сара впорхнула в автомобиль, весело отвечая на приветствие Бэзила, открывшего для нее дверцу.

Этот шофер — мое сокровище, последний из вымирающей породы преданных слуг, не раз говорил Дэвид.

Пока роскошный лимузин бесшумно мчался в Челси, Сара подводила итоги.

Кажется, мне удалось собраться с силами и превратиться из неврастенички в сдержанную светскую молодую женщину. Такой я всегда и была, — до тех пор, пока не сделала Дэвиду предложения, призналась она себе.

Дорогое черное шелковое платье с узкими бретельками ниспадало мягкими складками, неуловимо напоминая моду начала века. Оно подчеркивало ее стройную фигуру и выгодно оттеняло серебристые волосы.

Сара вошла в образ и держала ситуацию под контролем. Даже если он начнет язвить или иронизировать, она сможет достойно ответить ему. Нельзя рассчитывать на то, что он просто даст согласие на брак, тем самым решив все ее проблемы. Это было бы слишком самонадеянно.

Настраиваясь на худшее, она не будет слишком разочарована его отказом, неизбежным с точки зрения любого здравомыслящего человека. Избежать увольнения — это та максимальная удача, на которую можно рассчитывать.

Когда Бэзил открыл дверцу машины, на ее лице была обычная спокойная полуулыбка.

Сара грациозно ступила на тротуар и подошла к старинной дубовой двери.

3

Когда экономка ввела Сару в гостиную, Дэвид с бокалом в руке стоял перед старинным камином. Он, казалось, был погружен в созерцание туманного морского пейзажа.

Странно, подумала Сара, чем так заинтересовала его картина, которая висит здесь многие годы? Однажды Дэвид сказал ей, что не очень любит этот пейзаж, но выбросить духу не хватает, — ведь тот достался ему от дяди вместе с домом.