Райский остров
Шрифт:
Первое правило опытного и умелого игрока: завоевать доверие того, кого следует обчистить. Хэнк взял свои карты даже не глядя. Он перевернул козырек кепки задом наперед. Правило номер два: никогда нельзя забывать о том, что у противника может быть счастливая звезда.
Теодор пристально за ним наблюдал:
– Зачем ты это сделал?
– Для удачи.
– Ох, у меня ничего нет. Только мои сестры.
– Тео, сам знаешь, я не очень везучая. – Лидия вздохнула, но вдруг лицо ее просияло. – У тебя есть Мадди и бутылка.
– Точно! –
Хэнк встряхнул головой, пытаясь не обращать внимания на то, что он видит.
– Да, хозяин.
Этот старый пень был уже тут как тут со своими дурацкими колокольчиками и пурпурным тюрбаном.
– Мадди, ты будешь моей удачей, хорошо?
Джинн бегло осмотрелся и сказал:
– Как вам угодно, господин.
Хэнк, оглядев его опять с головы до ног, вздрогнул от омерзения. Ну и видок!
Теодор сидел и рассматривал свои карты, закусив губу, морщил лоб – одним словом, размышлял.
– Я забыл. Что самое сильное?
Хэнк принялся медленно считать про себя. Дойдя до пятидесяти, он решил, что может говорить спокойно.
– Королевская флешь. Запомнил?
Мальчик кивнул и повторил:
– Королевская флешь бьет все остальное.
– Каре бьет тройку и двойку.
– Ага.
– Те, в свою очередь, старше флеши, флешь бьет тройку, а тройка – двойку.
– Хорошо.
– Ты все теперь запомнил? – Лицо Хэнка будто окаменело.
– Теодор, – обратилась к мальчику Смитти, – ты умеешь читать? – Она встала на колени рядом с ним на песок.
Он отрицательно покачал головой.
– Лиди умеет, правда?
Лидия кивнула.
– Давайте я напишу на песке все комбинации, а сестра тебе их прочтет, когда понадобится. И тебе не придется все время спрашивать Хэнка.
Они провели еще несколько минут, рисуя схемы на песке, а Хэнк бездельничал, наблюдая за Смитти. В ее белокурых волосах были остатки засохших бананов, но этого он даже не замечал. Он смотрел за тем, как она двигается. Боже, какие великолепные у нее ноги! Он всегда обожал женские ножки. А таких, как у нее, он вообще никогда не встречал. Она стояла на коленях, пока писала на песке, и то приближалась к нему, то отдалялась. Ее платье натянулось и немного поднялось, так что слегка обнажились незагоревшие бедра. Вскоре она встала и пошла к ребенку, двигаясь плавно и легко. Аж дух захватывало.
– Хэнк?
Он с трудом отвел от нее взгляд и посмотрел на улыбающегося Теодора.
– Я готов.
Хэнк коротко вздохнул.
– Прекрасно.
– Туз – самая старшая карта?
– В точку попал.
– А я могу менять карты?
– Да. Сколько ты хочешь?
– Не знаю. – Мальчик потратил еще пять минут, хмурясь и глядя в свои карты. Наконец он объявил: – Я хочу четыре новые карты.
Хэнк сдал ему четыре карты, заранее в душе предвкушая выигрыш.
– А ты сколько меняешь?
– Одну.
– О, –
– Предпочитаю не стрелять из пушки по воробьям.
– Я ничего не понял.
– И хорошо, тебе тут и понимать ничего не надо, – вмешалась Смитти.
Хэнк взглянул в свои карты. Королевское каре. Он скоренько изобразил на лице тяжкое сомнение. Ребенок смотрел на него спокойно и задумчиво, потом отвернулся, стал изучать схемы, нарисованные Смитти на песке.
– Я забыл, что такое флешь.
Джинн, сидевший молча до сих пор, заохал потихоньку, а Хэнк закашлялся.
– Это когда карты одной масти, Тео. – Лидия указала ему на нужную строчку. – Вон у тебя в руках две одинаковые черные карты, на клевер похожи. Вот это одна масть.
Джинн закрыл глаза, чтобы больше ничего не видеть.
– Ставлю свою губную гармошку, – Хэнк сделал паузу для пущего эффекта, – и кепку. – Он торжественно положил их на кон горшок, наполненный раковинами и галькой.
Смитти пристально и с подозрением посмотрела на него. Он украдкой кивнул ей, намекая, что все, мол, будет в порядке. Она и правда немного расслабилась. Теодор не отрываясь смотрел на гармонику, как на пирожное с кремом. Хэнк подождал немного и объявил:
– Теперь тебе надо поставить что-нибудь на кон.
Теодор положил карты на песок, порылся в карманах, затем сказал с озадаченным видом:
– У меня ничего нет.
– Совсем ничего?
Детское лицо Теодора было поразительно серьезным. Хэнк сосчитал до пятидесяти, потом еще до десяти, только тогда он взглянул мальчику в лицо.
– Я думаю... Да нет, это не сработает.
– А что такое? – с неподдельным интересом спросил ребенок.
– Мне пришло в голову, что ты мог бы поставить желание.
Теодор испуганно посмотрел на джинна.
– Мадди сказал, что я не могу отдать тебе желание.
– Да, это так. – Хэнк сделал вид, что размышляет, ну очень глубоко задумался, целых две минуты тер подбородок, затем сказал, будто его только что осенило: – Вот что я тебе скажу. По-моему, ты можешь поставить желание. Если ты проиграешь, то тогда загадаешь то, о чем я тебя попрошу. Если ты выиграешь, то получишь мою кепку, гармошку, и у тебя будут еще два желания.
Теодор высунул язык, облизнул губы, пожевал что-то, подумал и, наконец, спросил у джинна:
– Могу я так сделать?
– Да, хозяин. Пока ты загадываешь, все правильно.
Но взгляд, который он бросил на Хэнка, ясно дал тому понять, что он насквозь видит все эти игры.
– Хорошо, ставлю желание, и давай откроемся.
Лидия и Мадди наклонились вперед и затаили дыхание.
Хэнк открыл свои карты. У него было четыре короля.
Он засмеялся и потер руки.
– Каре из королей. Любуйтесь и завидуйте.
Джинн вздохнул и осуждающе покачал головой. На лице Лидии было написано горькое разочарование.