Райский сад дьявола
Шрифт:
– Пишите номер. Затем: «…Получив письмо с приглашением на пробы, вы можете справиться о подробностях по телефону…» Дайте, Лена, мой номер… 920–24–24.
– Они нам головы разбомбят своими звонками. Вы тут работать не сможете, – рассудительно заметила Лена.
– А я тут и не собираюсь работать, – искренне признался я. – Отныне, Лена, это ваш кабинет. Будете сидеть здесь и фиксировать амбиции будущих кинозвезд.
– Нехорошо обманывать детей, – заметила Лена. – А у вас дети есть, Сергей Петрович?
– Есть. И жена у меня есть. И собака –
– Не мучитесь?
– Никогда! Какой-то досужий болт подсчитал, что человек за год врет так или иначе тысячу раз. У меня получается много больше.
– Не совестно?
– Нет. Моя ложь не корыстная, а ситуативная. Вот, например, выдаю себя за режиссера. Или делаю вид, что доверяю вам…
– А вы мне не доверяете?
– Я – полицейский. Народ мы противный, подозрительный. Почти как финансисты. Всегда возникает масса неуместных вопросов. Вот, например, хочется знать: вы меня расспрашиваете просто так? Или зачем-то? – осведомился я.
Лена смотрела на меня в упор, даже не скрывая улыбку.
– Зачем-то просто так… Личный секретарь по возможности должен знать о своем боссе все.
– Может быть. Правда, босс по крайней мере должен быть уверен, что это знание не просачивается никуда. В том числе к более боссистым боссам…
– Пока я могу просочить наверх только одно знание – вы занятный и очень закрытый человек, – уверенно сказала Лена.
Улавливаешь, Серега, что личный секретарь – это тебе не какая-нибудь задрипанная отдельская секретарша, измызганная жизнью секретутка, с продуктовыми авоськами под столом, раздолбанная сотрудниками, вобравшая в себя всю жизненную стужу казенных дерматиновых диванов, с судьбой тусклой, как сумеречный свет, сочащийся по вечерам в окна кабинетов, где вы празднуете после работы свой служебный усталый оргазм…
Я потряс головой, включился:
– Вот и отлично! Значит, это объявление – у вас на контроле. Возьмите за глотку ваш отдел общественных связей, пусть не спят, не едят, камни грызут, обеспечат сегодня предоплату – завтра объявление должно выйти на всех коммерческих радиостанциях города, во всех многотиражных развлекательных газетенках. По радио пусть крутят, как рекламу, каждые полчаса… Сбросьте обязательно это объявление в Интернет. Внимательно слушайте все ответные звонки, один из них обязательно привлечет внимание…
Кот Бойко:
ЦВЕТ «ЗЕЛЕНИ»
Эх, хорошо мы пировали с Карабасом! Солнце укатило к закату, вялые жаркие порывы ветра швыряли в нас гул моторов на поле, а когда они стихали понемногу в отдалении, кузнечики своим металлическим цокотом не подпускали тишину.
Карабас, видимо, соскучившийся по хорошему, понимающему слушателю, летал над миром:
– …От скудости все мечты уперлись в Индию! Только бы сыскать – там ангелы золотыми какашками гадят! Колумб, хитрец, еврей, наверное, всем мозги перчил: я вам Индию открою, а сам в Америку намылился. А наш-то Афанасий Никитин, дурачина-сложнофиля,
– Окстись, Карабас! Чем он тебе не угодил?
– Невезуха историческая! Ну представь себе, не повезло бы Колумбу – открыл он нас, Россию. А Никитин Афанасий ошибся и, наоборот, вместо заветной, нищей и вшивой Индии откупорил бы для нас Америку. Мы в результате здесь все катаемся на «кадиллаках», а в Америке Жириновский с Зюгановым в их конгрессе, Государственной Думе, значит, безобразничают…
Меня потряс размах геополитических конструкций Карабаса. Я подложил себе в тарелку из большой глиняной миски пельменей, полил соевым соусом, взял стакан в руку и спросил:
– Как житуху обеспечиваешь?
– По-разному, – проглотил пельмень Карабас. – В кино трюками подрабатываем. Не разживешься с этого… Ну и поручения кой-какие рисковые выполняем… Стремно, конечно, но моим ребятам не привыкать. А иначе сейчас не выжить.
– Н-да, не весело…
– Перестань, Кот! Вольная жизнь – ничего слаще не бывает. Я тебе что скажу – многие за деньгами погнались, потому что верили: деньги – это и есть свобода. Кто мошну не словил, так и живет в этом блазне…
– А кто словил?
– Тот ярмо себе на шею соорудил! И чем деньга больше, тем хомут теснее. Ты посмотри – все с этими баксами как с ума посходили…
– Это-то мне как раз понятно, «зелень» – штука хорошая!
– А что – «зелень»? – возбух Карабас. – Это даже цвет не самостоятельный – спроси у любого художника. Смесь желтого с синим…
– Наверное, – согласился я и, чтобы завести его сильнее, понес: – Ты, Карабас, денежный дальтоник. Не различаешь цветов, не понимаешь, что желтое с синим – это цвет солнца с небом. Или с морем. Это цвета удовольствия, отдыха. Счастливой жизни. Зелень – это цвет покоя.
– Ага! – заорал Карабас. – Их из-за этого покоя бьют, как уток на утренней тяге!
– Не преувеличивай, Карабас! Нам бы с тобой сейчас пара «лимонов» не помешала, – веселился я.
– Кот, глупости все это! Зачем мне «лимон» – жопой есть? Что я, на бирже с ним играть буду? Мне нужно две штуки в месяц без налогов, долгов и обязательств. Из-за того и рисковать приходится, за волю плата. Кстати, если интересуешься – добро пожаловать в наш сумасшедший дом!
– Спасибо, друг! Мне сначала по старым долгам рассчитаться надо. Большие обязательства повесил…
– Святое дело. Помочь могу? – Карабас кивнул на мою опереточную сбрую – парик и темные очки, сброшенные на свободный стул. – Как понимаю, и ты в рисках сейчас?
Я кивнул, и в этот момент хмель отхлынул, был я сейчас совершенно трезв и сказал:
– Риски большие… Да не привыкать, всю жизнь в погоне и в побеге!
– Кто не рискует, тот не пьет самогонку, – невозмутимо ответил Карабас, тряхнул бутылкой виски и налил в стаканы.
Старенький переносной телевизор вдруг мигнул бельмом своего черно-белого экрана, закашлял – в нем прорезался звук: