Райское место
Шрифт:
Повел сегодня с утра на дальний участок своих владений, показал кусок поля примерно в пол-акра и сказал, что хочет там построить пару новых конюшен, ну, и домик для конюхов, и сарай. А участок-то страх как запущен, сорняки в мой рост поднялись. Он и говорит: «Ты, Уолт, на огороде привык бурьян вытравливать, так что дуй в Биллингс и привези чего-нибудь такого, чтоб через денек здесь ни травинки не было». А сам при этом так на меня смотрит, будто знает, что я ни разу в жизни к химикатам, которые на фермах используют, и близко не подходил.
Я перевел
– Узнай он, что я с первого дня по сегодняшний ему вру, лететь мне с его ранчо до самой Флориды. И там на аллигаторе жениться, если захочется, потому что все наши с Айрис планы прахом пойдут. Так что я сказал: «Сделаю, мистер Маккини», сел за руль и вот… Вы уж мне посоветуйте, какое средство купить, чтобы вся трава на той луговине полегла одним махом. Я за любой химикат заплачу, хоть за самый дорогой, деньги вот они. А что мне надо, убейте – не знаю.
– Гербициды, конечно, – уверенно ответил продавец. Сочувственной слезы он не проронил (в актеры я и соваться не буду), но к делу подошел серьезно. – В вашем случае нужны гербициды сплошного действия. Да-да, сплошного действия. Можно использовать…
И вот тут-то началась лекция о гербицидах, их предназначении, категориях и технологии применения. Я не мог сказать, что применять любой раствор буду по собственной технологии, которая не включает в себя использование опрыскивателя, и расход препарата значительно превысит среднюю норму. Только кивал, причмокивал губами и, как последний баран, переспрашивал, точно ли предлагаемый им препарат уничтожит все растения на моем участке. И они не взойдут снова через два-три дня? Даже через два месяца? Вы в этом ручаетесь? Спасибо, сэр, большое спасибо.
Чем дело кончилось, вы уже знаете. А по пути из магазина к мотелю я остановился всего один раз – купить еще две коробки шоколада про запас и пиццу для Джейка. И бутылку «Уайт хорз». Обыкновенного виски, не чета моухейскому, но вдруг оно сможет Ослабить приступ абстиненции? В продаже было и «Четыре розы», но я смотреть на эти бутылки не мог.
Подходя к коттеджу, крепился изо всех сил, чтобы не перейти на бег. Но Джейк был жив и с виду в полном порядке. Он выругал меня за долгое отсутствие и потребовал немедленно возвращаться в Моухей.
– Завтра, – ответил я. – Понимаешь, не удалось купить все, что нужно. Извини. Вот мое извинение, сойдет?
Увидев шоколад, он слегка отмяк. Пиццу и виски тоже принял благосклонно, а я сбегал в кафе, расположенное на территории мотеля, и принес четыре пластиковых стаканчика кофе. Заодно узнал от девушки за стойкой, что метеорологический прогноз не обещает завтра дождя.
– Раз мы остаемся тут еще на день, мне нужна бумага, – объявил Джейк, покончив с едой и вытащив из кармана испорченных джинсов ручку. – Придется использовать рулончик из нужника.
Мы расхохотались в один голос, но я внес поправку в его планы:
– Туалетная бумага нам пригодится для вещей более важных, чем твой роман. Пиши здесь, – и протянул ему драгоценный томик Сэлинджера. – Давай, не стесняйся.
Он удивленно посмотрел на меня, но, сравнив качество бумаги с той, которую намеревался использовать, решил вступить в ряды вандалов. Примостил раскрытую на форзаце книгу на краю кровати и стал покрывать ее Великими Идеями, лежа на боку, а я растянулся на спине, закинув руки под голову.
Все шло нормально. Завтра я вернусь в райское место, вооруженный мощным гербицидом, и завтра же уеду оттуда навсегда вместе с Делбертом и Айрис. Неплохо будет вместе с ней заглянуть к добросердечному продавцу, поблагодарить его за помощь.
Джейк что-то бормотал себе под нос. Шуршала ручка по бумаге и втрое громче – фольга шоколадных оберток. Желтоватые пятна под закрытыми веками меркли. Я соскользнул в сон без снов.,
И проснулся в предрассветных сумерках, как от пинка. На тумбочке у кровати Джейка горела настольная лампа, а сам он лежал на полу, скорчившись в позе эмбриона. Вытянутые вперед руки беспомощно хватали воздух. Вокруг головы поблескивали острые осколки бутылки. Джейк умудрился разбить ее, не разбудив меня. Но если сейчас он резко рванется, распорет себе лицо.
Я кинулся к нему и оттащил подальше от стекла. Джейк что-то неразборчиво забормотал. Перевернув его на спину, я увидел окровавленные губы
как будто он только что поел человечины
и автоматически провел по ним ладонью: осторожно, едва касаясь. Джейк застонал. Я высвободил одну руку, сдернул с кровати подушку и примостил ему под голову. Человек в конвульсиях может откусить себе язык… И что ему стоило заорать или чем-нибудь швырнуть в меня, как только приступ начался?!
Я метнулся в ванную, смочил полотенце водой и обтер лицо Джейка. Когда подсохшая кровь размылась, стал виден глубокий порез на нижней губе. В попытке получить еще хоть каплю «Четырех роз» мой друг разбил бутылку и, слизывая с осколков последние микроскопические частицы жидкости, поранил себя. Бедный мой фантаст!
Я придержал его руки, отчаянно соображая, на какое время придется оставить мученика одного, чтобы вызвать «Скорую», но вдруг конвульсивные подергивания прекратились. На секунду Джейк замер – и тут же все тело передернула мощнейшая судорога. Изо рта вырвалось короткое сипение, сквозь него пробилось что-то похожее на «дай». Почему я, кретин несчастный, не додумался спереть у Сельмы четыре бутылки, а не две!
Подумаешь! Оттянул бы неизбежное в лучшем случае на пару дней.
И тут я вспомнил о шоколаде. Может, он и правда помогает? Мало ли, как его состав с моухейским «виски» взаимодействует! В деревне я единственную шоколадку видел – ту, которую сам привез. Там и детей «городскими сластями» не баловали. Но ведь неспроста Джейк за сегодняшний день больше двух фунтов шоколада умолотил, а в результате ни тошноты, ни колик, зато без самогона не два-три часа, а гораздо дольше продержался.