Раз став героем

Мун Элизабет Зухер

– Я этого не делала!
– вырвалось у Исмэй.

– Я тоже так думаю. Но сейчас единство Правления Семей пошатнулось, и Регулярная Космическая Служба не исключение. Обнаружить, что Лепеску открыл охоту за служащими Флота, было неприятно, но то, что три предателя капитана могли уничтожить Завьер, стало настоящим потрясением и пошатнуло наше положение. По всем правилам вас должны судить как можно быстрее, а потом объявить героем. И не пытайтесь отрицать последнего. Вы герой. К несчастью, обстоятельства сложились не так, как хотелось бы,

и думаю, что у вас и вашего защитника впереди трудное время. Здесь я ничем не могу помочь. Сейчас мое вмешательство может только навредить вам.

– Все в порядке, - кивнула Исмэй.

Все было далеко не в порядке, если она не поняла того, что пыталась сказать адмирал Серрано. Но она точно знала, почему адмирал не могла повлиять на настоящее.

Дочь старшего офицера учили, что власть всегда ограничена и пытаться идти против этого, значит расшибить себе лоб.

Адмирал продолжала смотреть на нее испытущим взглядом темных глаз.

– Хотелось бы мне лучше знать вас и ваше прошлое. Даже не могу сказать, что у вас сейчас на уме, спокойны ли вы, насторожены, или испуганы... Не возражаете пролить свет?

– Ошеломлена, - честно ответила Исмэй.
– Определенно не спокойна. Я не была спокойна даже до вашего сообщения. Мне известно, что офицеры, участвовавшие в мятеже, не зависимо от причины, навсегда получают пятно в личное дело. Но насторожена я или испугана, сама не знаю.

– Откуда у вас такая сдержанность, если не против, что я спрашиваю? Обычно выходцев с колонизированных планет очень легко понять.

Это прозвучало как искренний интерес. Исмэй хотелось понять, так ли это, и не знала, сможет ли объяснить.

– Адмиралу известно о моем отце...?
– начала она.

– Один из четырех главнокомандующих на Алтиплано; полагаю, это означает, что вы выросли в военной обстановке. Но большая часть планетарной милиции менее официальна... чем мы.

– Все началось с папы Стефана, - объяснила Исмэй.

Она не была уверена, что началось именно с этого, ведь папа Стефан в свою очередь где-то узнал то, чему научил ее.

– Да, там не как во Флоте, но военное наследие хранят... по крайней мере самые известные семьи.

– Но в вашем деле говорится, что вы выросли на ферме.

– В поместье, - поправила Исмэй.
– Это больше чем ферма. Гораздо больше.

"Гораздо больше" с трудом соответствовало действительности; Исмэй даже не знала, сколько гектаров составляло главное хозяйство.

– Но папа Стефан настаивал, чтобы все дети, достигнув определенного возраста, проходили что-то вроде военной подготовки.

– Среди военных традиций не всегда ценится контроль эмоций, - заметила адмирал.
– Полагаю, в вашей семье это приветствовалось.

– В высшей степени, - подтвердила Исмэй.

Она не могла объяснить свою антипатию к излишнему выражению эмоций, что ассоциировалось у нее с семейными склоками между Бертолем, Санни и остальными. Определенно папа Стефан

и ее отец ценили самоконтроль, но не до такой степени, какой достигла она.

– Ну... я хотела, чтобы вы знали, я желаю вам всего наилучшего в этом деле, - проговорила адмирал, улыбаясь тепло и искренне.
– Все-таки вы спасли мою племянницу, извините, командора Серрано, я этого не забуду, не смотря на то, как все обернется. Я буду следить за вашей карьерой, лейтенант. Думаю, в вас больше потенциала, чем вы сами подозреваете.

Глава третья

У Исмэй было время подумать над сказанным, так как по правилам Флота ее перевели на борт курьерского конвоя и доставили в штаб-квартиру Флота на восемь дней раньше остальных младших офицеров. Здесь она встретилась со своим защитником, лысеющим майором средних лет, который выглядел скорее бюрократом, чем офицером. У него уже начало появляться брюшко, как у тех, кто не ходил в спортзал, кроме как в последние несколько недель до годового теста по физической подготовке.

– Было бы больше смысла объединить дела, - ворчал майор Чапин, просматривая файл.
– Начиная с конца, вы герой Завьера; вы спасли планету, систему и задницу племянницы адмирала. К несчастью...

– Мне уже объяснили, - сказала Исмэй.

– Хорошо. По крайней мере ни один из рапортов не пропал. Нам нужно будет подготовиться отдельно к слушанию Следственной Комиссией по делам капитанов и по каждому из обвинений трибунала. Надеюсь, у вас организованный склад ума...

– Думаю, да, - ответила Исмэй.

– Хорошо. На время по возможности забудьте военный протокол; я буду звать вас Исмэй, а вы зовите меня Фрэд, потому что работы слишком много, и формальности только замедлят нас. Понятно?

– Да, сэр... Фрэд.

– Хорошо. Теперь... расскажите мне все, что рассказывали следователям, а потом все, что не сказали им. История вашей жизни не так уж длинна, поэтому не бойтесь, что я заскучаю. К тому же я не знаю, что может пригодится, пока не услышу этого.

В последующие дни Исмэй поняла, что майор Чапин имел ввиду именно то, что сказал. Она так же обнаружила, что чувствует себя совершенно раскованно, говоря с ним, и это заставляло ее нервничать. Она напомнила себе, что уже выросла, а взрослые не кидаются за утешением к любому, кто проявил хоть каплю дружелюбия. Исмэй рассказала даже о мучивших ее кошмарах, связанных с Завьером.

– Может, хотите поговорить с психоняней, - предложил Чапин.
– Если это так вас беспокоит.

– Не сейчас, - отказалась Исмэй.
– То было в первые дни после...

– По мне так это естественно, если вы спите тревожно... Сейчас лучше не проходить психологической оценки. Понимаете, это может выглядеть так, как будто мы хотим заявить об душевном расстройстве.

– О.

– Но конечно, если вам нужно...

– Не нужно, - твердо заявила Исмэй.

– Хорошо... теперь по поводу мелких краж из шкафчиков рядовых...