Разбитое окно
Шрифт:
– Мы ведь всякий раз надеемся на это, правда, Райм?
– И Пуласки пусть знает, что не имеет права на ошибку!
Разговор закончился, и Райм сообщил Куперу, что вещдоки уже в пути. Затем, задумчиво глядя на список улик, пробормотал:
– Он ушел…
Велев Тому переписать на доску уместившееся в одну строчку описание внешности подозреваемого «5-22», Райм несколько раз перечитал его.
Вероятно, белый или светлокожий…
Интересно, будет ли от этого какой-нибудь толк?
Амелия
Сакс остановилась на минуту, в очередной раз задумавшись над хитросплетением обстоятельств нынешнего дела. Еще немного, и убийце удалось бы повесить совершенные им вопиющие преступления на невинного человека. Как такое могло произойти? Ничего подобного в ее практике еще не бывало. То есть случалось, конечно, что полиции подбрасывали фиктивные улики с целью направить ее по ложному следу, но сегодня Сакс узнала о существовании прямо-таки виртуозного устроителя подстав.
Ее машина стояла на безлюдной тенистой улочке в двух кварталах от места, где находился тот самый мусорный бак.
Боковым зрением Сакс уловила какое-то движение и, погруженная в мысли о подозреваемом «5-22», внезапно испытала неясное чувство тревоги. Подняв глаза, она увидела в зеркало заднего обзора, что к ней по тротуару приближается мужчина. Рассматривая его, сосредоточенно щурясь, Сакс пришла к заключению, что внешне незнакомец выглядел вполне безобидно, типичный манхэттенский бизнесмен. В одной руке он нес пакет, в какие упаковывают в ресторане еду, купленную навынос; другой прижимал к уху мобильник, разговаривая на ходу и улыбаясь. Ну что ж, ньюйоркцы любят побаловать себя на ужин блюдом китайской или мексиканской кухни, приобретая его в ближайшем к своему жилищу заведении.
Сакс вернулась к своим записям.
Закончив, она убрала бумаги в кейс и тут же до нее дошло – происходит нечто непонятное. Тот мужчина уже давно должен бы прошагать мимо, однако он еще даже не поравнялся с ее «камаро». Может, вошел в дом? Сакс обернулась и посмотрела туда, где видела его несколько минут назад.
О нет!
На тротуаре, слева и чуть позади машины, стоял знакомый пакет – как оказалось, это был лишь своего рода реквизит.
Сакс потянулась за своим «глоком», но выхватить не успела. Дверь справа рывком распахнулась, и перед ней возникло лицо киллера, щелочки безжалостных глаз и черное отверстие пистолетного дула.
В дверь позвонили, и мгновением позже Райм
– Сюда, Лон!
Детектив Лон Селлитто кивнул в знак приветствия. Его грузная фигура, казалось, с трудом умещалась в голубых джинсах и темно-бордовой рубашке навыпуск, но особенно удивило Райма то, что коллега был в кроссовках. Ему не часто доводилось видеть лейтенанта полиции в гражданской одежде. Но самое поразительное, она выглядела отутюженной, будто прямо с гладильной доски, хотя Райм не мог припомнить Селлитто в форме, не испещренной бесчисленными складками. Только вокруг того места, где из-под брючного ремня выпирало солидное брюшко, обозначилась измятая ткань рубашки да сзади на поясе ее оттопыривал не слишком старательно таимый в отсутствие табельной кобуры пистолет.
– Говорят, он задал стрекача?
– Ушел с концами! – в сердцах вырвалось у Райма.
Пол жалобно скрипнул под тяжестью весьма грузного Селлитто, неспешно приблизившегося к доскам со схемами. Бегло просмотрев их содержание, он заметил:
– Вот, значит, как вы его окрестили? «5-22»?
– Май месяц, двадцать второе число, – пояснил Райм. – Что нового по русскому делу?
Вместо ответа Селлитто спросил:
– Этот мистер «5-22» оставил на память о себе что-нибудь осязаемое?
– Скоро узнаем. Он избавился от поддельных улик, которые хотел подбросить очередной подставе. Их уже везут.
– Очень любезно с его стороны.
– Кофе, чай со льдом? – предложил Том.
– Да, – ответил Селлитто, – спасибо. Кофе. Есть нежирное молоко?
– Двухпроцентное.
– Годится. А печенье, как в прошлый раз? Ну такое, с шоколадными крошками?
– Только овсяное.
– Тоже неплохо.
– Мел, – обратился Том к Куперу, – вам принести что-нибудь?
– Если меня увидят с едой или даже стаканом воды возле лабораторного стола, крику не оберешься.
Райм тут же парировал:
– Вряд ли меня можно винить в том, что представители защиты имеют обыкновение требовать того, чтобы из числа вещественных доказательств исключали «грязные» улики. Не я установил эти правила.
– Я смотрю, настроение у тебя так и не поправилось, – заметил Селлитто. – Что слышно из Лондона?
– Вот об этом говорить у меня нет ни малейшего желания!
– Ладно, побеседуем о чем-нибудь более веселом. У нас есть еще одна проблема.
– Мэллой?
– Ну да. Ему стало известно, что Амелия обследует место преступления, а я дал добро на операцию ПЧР. Он обрадовался, решив, что есть подвижки по делу Дьенко. Потом загрустил, узнав, что это не так. Позвонил мне и спросил, имеешь ли ты к этому отношение. Линк, за тебя я готов получить по челюсти, но голую задницу подставлять не согласен. Короче, я тебя спалил… А, спасибо! – Селлитто кивнул Тому, забирая с подноса принесенное для него кофе. Таким же образом был обслужен и Купер, сразу принявшийся за печенье.