Разбитое зеркало
Шрифт:
Несколько проще оказалось с голографической системой, создававшей лунный экран. Ее возраст был в районе двухсот лет и точно не превышал двухсот пятидесяти. На основании чего специалисты это определили, до Грустинина не довели, предложив считать эту информацию аксиомой.
Ну, а в целом. Вначале было безумно интересно, но по мере получения всей этой новой информации и особенно после ее систематизации и получения кое-каких выводов становилось настолько грустно и тоскливо, что Глеб дорого бы дал, чтобы все это оказалось шуткой. Тысячи исторических личностей, их жизнь, приключения, высказывания, все это оказалось сказкой, выдумкой неизвестных
***
– Двигатели сто, защита сто, все системы штатно – доложил Глеб.
– Арес, начинайте подготовку к первой фазе испытаний – раздалось из динамика.
– Есть, начать подготовку к первой фазе – бросил в ответ Грустинин, и повернувшись к первому пилоту продолжил – Набираем пятьсот тысяч в сторону Луны согласно программе.
Пока капитан Иван Молчалин, первый пилот Ареса и по совместительству второй навигатор, тихо матерясь себе под нос, вручную рассчитывал данные полета, так как по условию сегодняшних испытаний накрылась почти вся полетная автоматика, Глеб потянулся, похрустел шеей и щелкнув тумблером, включил систему внутренней трансляции.
– Говорит командир корабля Грустинин! Экипажу занять места согласно полетного расписания, готовность номер два – переведя тумблер трансляции в положение оф, Глеб хмыкнул и спросил – Ну, как Вань, кватернион рассчитал?
– Угу – буркнул Молчалин, продолжая барабанить по клавиатуре.
– Главное, Айван быть его правильно рассчитать с учетом иметь наше ускорение, иначе быть… – произнес Хьюз с просто безумным акцентом, куда уж там пресловутой картошке во рту, прищелкнул пальцами и довольно хмыкнув, продолжил явно заученную фразу – вмажемся в Землю-матушку, как пить дать! Я мочь проверять.
– Да ладно вам! – взмолился Иван – Один-единственный раз на тренировке ошибся в расчете, вы мне теперь всю жизнь это вспоминать будете?
– Вань, а нам много не надо, одного раза вполне достаточно, шмяк и попрекать уж некому и некого – очень серьезно ответил Глеб.
Как-то еще в самом начале обучения Иван умудрился проложить курс к Луне таким образом, что он прошел прямиком через центр Земли, с точки зрения чистой математики курс был оптимален и безупречен, но вот при соприкосновении с грубой реальностью…
Молчалин тяжело вздохнул и перебросил свеженабранную программу полета на терминал заместителя капитана.
– ОК! Есть хорошо! – через минуту проронил Хьюз – Можно пуск!
Пока резко повеселевший Иван вводил перепроверенные данные в навигационный компьютер, Глеб снова осмотрел пульт и как бы случайно отклонившись, взглянул на правую боковую панель. Две недели назад он нанес там царапину, сейчас она преобразовалась в крестик. «Дьявольщина» – про себя выругался Грустинин: «Либо глюки, либо чья-то дурацкая шутка».
Эти глюки начались у него через три недели после того как он вступил в командование Аресом. После очередного отдыха и цикла занятий на Земле, он, пройдя на корабль, почувствовал, что что-то не так. Вроде бы все то же самое, но это был другой корабль, не его. Списав это на утомление, Грустинин не стал зацикливаться, и как ни в чем не бывало, продолжил командовать. Экипаж вроде тот же, а глюки с кораблем.., да бес
Едва только взойдя на борт, он сразу понял, что находится на своем родном Аресе. Вот тут ему малость поплохело, он уже как-то свыкся с мыслью, что поведет корабль к Марсу, а тут явные признаки психоза или шизофрении, а капитанами межпланетных кораблей шизофреников обычно не держат. Вот тогда он и нанес на боковую панель пульта царапину. И вот сегодня все вновь повторилось. Сегодня поднявшись на борт, он снова почувствовал, себя на чужом корабле. Ну, теперь с учетом крестика можно успокоиться, это верно вновь чудят научники, какая-нибудь очередная проверка на стрессоустойчивость, задолбали уже с этими проверками, право слово! Вот только царапину он, вроде бы делал немного дальше… и выше. Ладно, потом разберемся, решил Глеб и, включив трансляцию, произнес:
– Говорит командир корабля Грустинин! Готовность номер один! Старшим служб доложить о готовности!
Посыпались доклады:
– Двигатели – норма! Готовность номер один!
– Десант, готовность номер один!
– Медлаб, готовность номер один!
…
– Вооружение, пушек нет, но настроение бодрое! Готовность номер один!
Глеб поморщился. Команда, к слову, состоявшая из одних только ветеранов, вроде бы, закончившейся войны, за два месяца непрерывных тренировок сначала на Земле, а потом и на достраиваемом параллельно Аресе, стала единым организмом. Даже десантники, изначально державшиеся особняком, потихоньку влились и уже не казались каким-то инородным телом, а наоборот, когда тренировки проходили без их участия, чего-то ужасно не хватало. И вот из всего этого многообразия людей, ставших его экипажем, напрягал только командир БЧ-2, если говорить по военно-морской терминологии или службы вооружения старший лейтенант Антон Городецкий. Причем чем он именно напрягал, так сразу и не скажешь, но напрягает и все тут!
Грустинин даже хотел избавиться от него, но тут выяснилось, что подбор экипажей производили психологи, на основе каких-то своих шибко умных методов и на изменение состава подчиненных, власть командира корабля совершенно не распространяется. А Кириллов и вовсе отмахнулся от просьбы Глеба о замене Городецкого и хмуро сказал: «Будет сильно доставать, после отлета – расстреляете! И Глеб Глебович, перестаньте уже мне морочить голову, поверьте, мне есть чем заняться!»
Приняв все доклады, Грустинин связался с диспетчером.
– Арес к выполнению первой фазы готов!
– Выполнение первой фазы разрешаю – отозвался диспетчер.
– Экипажу, старт! – бросил Глеб по внутренней трансляции и с усмешкой добавил уже только для тех, кто был в рубке – От винта!
– Пое-ха-ли! – эхом отозвался Том и широко улыбнулся.
Перегрузка вдавила Глеба в кресло, да так, что в глазах потемнело, но включившаяся система компенсации почти мгновенно вернула окружающий мир в норму.
– Кхм, и что это было? – секунд через пятнадцать, поинтересовался в пространство четвертый член экипажа, находившийся в рубке, лейтенант Александр Смирнов. Он отвечал за компьютерные системы Ареса, выполнял обязанности бортинженера, а за компанию еще и завхоза, обладал пышными пшеничными усами и был старшим по возрасту среди полетного экипажа, уступая лишь тридцати двух летнему командиру десантников Джону Вильямсу.