Разбитые сердца
Шрифт:
— И не поздороваешься? — спросил он.
Я проигнорировала его вопрос. Надеялась, что он уйдет, если посчитает меня грубой. Но мужчина прошел на кухню и прислонился к столу возле плиты. Я сосредоточенно перемешивала болтунью.
— На меня хватит?
Я помотала головой.
— У нас была только пара яиц.
— В самый раз. Умираю с голоду.
Он подошел к столу и принялся обувать свои рабочие ботинки. Когда он обулся, я уже закончила перемешивать омлет. Я не знала, как поступить. Мне хотелось есть,
Я выложила яйца на тарелку, схватила вилку и попыталась убежать из кухни в свою комнату. Он нагнал меня в коридоре, схватил за запястье и прижал к стене.
— Так ты принимаешь гостей?
Затем он схватил меня за челюсть и поцеловал.
Я пыталась вырваться. Прикосновения его губ причиняли боль. Щетина впивалась в мою кожу, а пахло от него тухлятиной. Я стискивала зубы, но он лишь сильнее сжимал мою челюсть, пытаясь силой открыть мне рот. Наконец я сумела ударить его тарелкой с омлетом по затылку.
Он отстранился и влепил мне пощечину.
И ушел.
Больше я никогда его не видела. Даже не узнала его имени. Мать проснулась через несколько часов и увидела поверх мусора в ведре разбитую тарелку и не съеденные яйца. Наорала на меня за то, что я выбросила последнюю пару яиц.
С того дня я больше не ела яйца.
Но с тех пор отвесила пощечины уйме маминых ухажеров.
Я рассказываю об этом, потому что выйдя из душа пару минут назад, почуяла запах яиц. Он до сих пор витает в воздухе.
Меня от него тошнит.
Едва я заканчиваю одеваться, раздается стук в дверь. В комнату заглядывает Сара.
— Крещальный ужин через пять минут.
Понятия не имею, что это означает. Они все очень религиозные что ли?
— Что такое крещальный ужин?
— Маркос и Самсон ужинают с нами каждую субботу. Так мы отмечаем конец наплыва арендаторов. Ужинаем все вместе и выпроваживаем гостей выходного дня. — Она распахивает дверь шире и говорит: — Тебе идет это платье. Хочешь, накрашу тебя?
— К ужину?
— Да. Ты же вот-вот познакомишься с Самсоном. — Она расплывается в широкой улыбке, а я ловлю себя на том, как меня раздражает сводничество, хотя я впервые стала его объектом. Я собираюсь сказать ей, что уже знакома с Самсоном, но помалкиваю и пополняю список прочих секретов, что храню на протяжении своей жизни.
— Я не хочу краситься. Спущусь через пару минут.
Вид у Сары разочарованный, но все же она уходит. Хотя бы намеки она понимает.
Несколько секунд спустя с первого этажа доносятся голоса, которые не принадлежат никому из живущих в доме.
Я рассматриваю помятое летнее платье, в котором проходила весь день. Оно валяется на полу возле кровати. Поднимаю его с пола и переодеваюсь. Я не собираюсь идти вниз и пытаться
Отец первым замечает меня, когда я спускаюсь вниз и прохожу на кухню.
— Выглядишь отдохнувшей, — замечает он. — Комната пришлась по вкусу?
Я киваю, поджав губы.
Сара оборачивается, и я вижу, как в ее глазах мелькает удивление, едва она замечает, что я переоделась в свое старое платье. Хотя она хорошо скрывает свое смятение. Рядом с ней стоит Маркос и наливает себе чай в стакан. Встретившись со мной взглядом, он повторно бросает на меня удивленный взгляд. Очевидно, он не ожидал увидеть сегодня за ужином девчонку с парома.
Наверняка Самсон рассказал ему, что видел сегодня, как я рыдаю на балконе.
Самсон, кстати говоря, единственный не смотрит на меня. Он роется в холодильнике, когда Сара жестом указывает в мою сторону.
— Маркос, это моя сводная сестра Бейя. Бейя, это мой парень Маркос. — Она указывает большим пальцем себе через плечо. — А это Самсон, третье колесо и ближайший сосед.
Самсон оборачивается, и на миг мы встречаемся взглядом. Он слегка кивает мне, открывая банку содовой. Когда он подносит банку к губам, чтобы сделать глоток газировки, я думаю лишь о том, что только что видела, как его губы прижимались к шее другой девушки.
— Добро пожаловать в Техас, Бейя, — говорит Маркос, делая вид, будто не встречался сегодня со мной на пароме.
Я благодарна, что они не придают ситуации слишком большого значения.
— Спасибо, — бормочу я и прохожу на кухню, не зная, что делать. Мне неловко попросить налить мне выпить или положить себе еды в тарелку. Я стою неподвижно и наблюдаю, как все с комфортом перемещаются по кухне.
Как бы сильно мне ни хотелось есть, я с ужасом жду предстоящего ужина. По какой-то непонятной причине все считают необходимым сглаживать неловкость, задавая вопросы, ответы на которые никого не интересуют. Сдается мне, в такой обстановке и пройдет весь ужин. Наверняка они будут засыпать меня вопросами, а мне больше всего хочется взять себе еды, отнести ее в мою комнату и, поев в тишине, заснуть.
На два месяца кряду.
— Надеюсь, тебе нравятся завтраки, Бейя, — говорит Алана, ставя на стол тарелку с печеньем. — Иногда мы любим все поменять местами и завтракать на ужин.
Отец ставит сковороду с омлетом. На столе уже стоят блинчики и жареный бекон. Все начинают рассаживаться за столом, и я делаю то же самое. Сара занимает стул между своей матерью и Маркосом, а значит, мне остается место рядом с отцом. Самсон усаживается последним и замирает, поняв, что ему сидеть рядом со мной. Он нерешительно опускается на стул. Возможно, мне лишь кажется, но возникает ощущение, будто он незаметно пытается обращать на меня меньше внимания.