Разбитый шар
Шрифт:
Играла танцевальная музыка. Пэт увеличила громкость.
— Только не очень громко, — попросил Джим.
— А вот так очень громко? — Стоя у приемника, она закрыла глаза.
«Какой у нее усталый вид», — подумал Арт. Но чем же ей можно помочь? Так ни до чего и не додумавшись, он направился к ней.
— Садись лучше, пей кофе, — сказал Джим.
— Кофе отличный, — сказала она. — А выпить есть что-нибудь? Что-то кофе не идет.
— Выпить тебе не идет.
— Пойдет. — Она открыла глаза. — Немножко, чего-нибудь.
— У нас пиво есть в леднике, — сказал Арт. Она
Не отрывая взгляда от Джима, Пэт сказала:
— Потанцуем?
— Ты не в состоянии.
— Значит, не хочешь со мной танцевать.
— Давай-ка садись. — Джим протянул ей руку. — Хочешь, ко мне на колени?
— Нет.
Когда Арт направился на кухню, она непроизвольно задвигалась взад-вперед, подняв руки вверх и снова закрыв глаза. У него защемило сердце, когда он увидел, как эта усталая красивая женщина в одних чулках вот так, одна, раскачивается у радиоприемника. Ему было знакомо это чувство — беспредметное томление. На самом деле ей не танцевать хотелось, ей необходимо было двигаться, не сидеть на месте. Она не могла заставить себя опуститься на стул.
Взяв квартовую бутылку пива, он налил стакан и принес в гостиную.
— Вот, — сказал он.
Пэт отпрянула.
— Что это? — удивилась она. — Ах. Спасибо. Нет, пива не хочу.
Ниточка, связавшая было его с ней, порвалась, Пэт перестала его замечать. Она плавно ускользнула, невпопад напевая — изливая боль в нестройных звуках.
— Но у нас нет ничего другого, — сказал Арт.
Она развернулась и оказалась с ним лицом к лицу. У нее раскрылись глаза, и она внимательно посмотрела на него, как будто пробуждаясь.
— Потанцуешь со мной? — спросила она. — Арт? Так тебя зовут?
Одна ее рука легла ему на плечо, другая застыла в воздухе в ожидании, что он подхватит ее. Он еще не успел ни на что решиться, а она уже скользнула в его объятия — и вот он, поставив стакан с пивом, танцует с ней. Тело у нее было теплое, он чувствовал под пальцами ее позвонки. Лицо ее влажно блестело у самых его глаз. На пушке над губами мерцали капельки испарины. Это лисье личико было восхитительно, оно совсем незнакомо, и все же вот — оно у самых его губ. Но тут она со вздохом повернула голову и опустила взгляд. Ее черные волосы упали вперед, пряди коснулись его щеки. Ее рука тяжело лежала на его плече.
— В-в-вы хорошо танцуете, — сказал он.
Она вдруг высвободилась.
— У вас правда нет ничего, кроме пива? Это он велел так сказать?
— У тебя паранойя начинается, — заметил Джим. — Да сядь же, пока не упала.
Она одарила его тяжелым многозначительным взглядом и направилась на кухню. Арт пошел за ней.
На кухне она открыла ледник и, опустившись на колени, принялась перебирать бутылки с молоком.
— Как видите, — сказал он. — У нас обычно ничего другого…
— Я тебе верю, — сказала она, распрямляясь радом с ним. — Ты понимаешь, что я пьяна? Мне так… — Она покачала головой. — Но уже не в трубе. Это уже что-то. Может быть, у меня романтическое настроение. Вид у меня ничего?
Она подняла руки и поправила волосы.
— Вы п-п-прекрасно выглядите, —
— Она специально забеременела? Знаешь, тебе очень повезло, что у тебя жена такая куколка. Вы еще в школе подружились?
— Да, — сказал он. — Учились в-в-вместе.
— Боже мой, тебе всего восемнадцать. А ей сколько, шестнадцать? Когда мне было шестнадцать лет, я все еще думала, что детей приносят доктора из больницы, а женщина увеличивается в размере, чтобы ребенок вместился. Как кенгуру. Нынче детки быстрей взрослеют. А не сходить ли тебе за бутылкой? — Она достала из кармана юбки и сунула ему в руку сложенные долларовые бумажки. — Я видела там на улице винный магазин. Возьми виски — ржаного или бурбона. Скотч не бери — хватит с меня.
Сгорая от стыда, он сказал:
— М-м-мне спиртное не продадут. Это пиво нам ребята принесли, понимаете? То есть я могу, конечно, в бакалейный магазин сходить, есть туг рядом б-б-бакалейные. В баре-то мне обычно наливают. Но в винных магазинах, там строго — н-н-не продадут спиртного, если тебе двадцати одного нет.
Он сжался, готовый провалиться сквозь землю. Какой позор.
Но ей это показалось забавным.
— Ах ты, бедняжка.
Она потянулась к нему и обвила руками его шею. Ее губы, прижавшись, скользнули по его щеке, оставив мокрый, вязкий след. Невероятно. Она его поцеловала. Дыша ему в глаза и нос, она сказала:
— Я схожу с тобой. Хорошо?
Выйдя с ней из кухни, он сказал Рейчел и Джиму:
— Мы прогуляемся до угла. Мы н-н-ненадолго.
— Куда? — спросил Джим, обращаясь не к нему, а к Пэт.
— Не твое дело, — ответила Пэт.
Остановившись, она поцеловала и его. Вид у нее теперь был веселый.
— Туфли надень, — сказал Джим.
Опершись рукой о стену, она согнула ногу, приподняла ступню и нацепила туфлю на высоком каблуке. Проделав то же самое с другой туфлей, она сказала:
— Обрати внимание, я за все плачу.
— Надеюсь, что так, — ответил Джим. — И завтра утром пару раз придется заплатить. Кто будет отпаивать тебя томатным соком?
— Пошли, — сказала Пэт Арту. — Где мое пальто?
Он нашел ее пальто. Наверное, нужно как-то помочь ей одеться. Рейчел и Джим смотрели на него. Просто приподнять и подержать, пока она не засунет руки в рукава? Она положила конец его колебаниям, взяв у него пальто, и открыла дверь на улицу.
— До свидания, — сказала она. — Мы недолго.
Арт бросил жене:
— Скоро вернемся.
— Возьми картофельных чипсов и этих штучек с сыром, — попросила Рейчел.
— Хорошо, — пообещал он и закрыл дверь за собой и Пэт. — Осторожно, — сказал он ей.
Они сразу же оказались в кромешной тьме. Ему хотелось взять ее за руку, но он боялся. Он не понимал, что происходит — не мог поверить, и поэтому просто поднимался радом с ней по ступенькам к бетонной дорожке.
— Ну и т-т-темень, — произнес он. — Странно, я видел вас на радиостанции, но ни разу даже не заговорил с вами. Мы туда тыщу раз с ребятами ходили. Часам к четырем. «Клуб 17» мы постоянно слушали. К Джиму Брискину подходили поговорить. Он ведь сейчас не работает? А что у него, отпуск?