Разборка
Шрифт:
– Витек, закругляйся; завтра рано вставать! – окликнул он товарища. Тот, с неохотой оставив девушку, направился к выходу. Отворив дверь, Витя шагнул на улицу, с наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух. Неожиданно прямо перед глазами полыхнуло пламя. Грохота выстрела парень не услышал, боли не почувствовал. Крупнокалиберная пуля, метко выпущенная Валерой, разорвала сердце. Шедший следом Малюта услышал выстрел, увидел, как Витя медленно заваливается набок, и, мгновенно оценив ситуацию, ничком бросился на мостовую. Вслед ему полоснула автоматная очередь – одна из пуль задела плечо. Морщаясь от боли, Малюта откатился в сторону, стреляя наугад в темноту. Затем вскочил на ноги и, петляя, как заяц, ринулся в ближайшую подворотню. Вслед засвистели пули, затопали ботинки
– Должен быть где-то здесь! – тихо сказал чей-то голос.
– Удрал небось, – ответил другой. – Но я его задел, далеко не уйдет!
– Попробуем взять живым?
– Нет уж, дудки, – возразил третий, – это здоровый бугай. Хватит с Кадия одной головы.
– Андрюха, погляди за помойкой, – приказал первый, который, судя по всему, был у них главный. Малюта услышал приближающиеся осторожные шаги. «Пропал, – отчаянно подмал он, – эх, мама, мама!»
– Тут ничего нет, – неуверенно сказал тот, которого звали Андреем.
– Гляди лучше, – рявкнул Валера.
Шаги снова стали приближаться. Малюта съежился между ящиками, с отвращением вдыхая запах помойки. Когда кадиевец, по-прежнему не замечая его, достаточно приблизился, вконец отчаявшийся Малюта неожиданно выскочил прямо перед ним и сделал молниеносный выпад ножом, целясь в горло. Удар пришелся точно. С предсмертным хрипом парень свалился на землю.
– Что случилось? Где ты, Андрей! – раздались голоса. Поняв, что таиться больше не имеет смысла, Малюта выстрелил несколько раз в своих преследователей и снова упал на землю, как можно быстрее отползая в сторону. Длинная автоматная очередь безжалостно изрешетила помойку. Одна из пуль почти впритирку прошла рядом с головой. Ориентируясь по вспышкам, Малюта выпустил туда всю обойму, полез в карман за запасной, но ее там не оказалось, очевидно, выпала во время бегства. Тогда, собрав остатки сил, он пригнулся к земле и побежал к ближайшему подъезду. Вслед загремели выстрелы. Что-то обожгло икру. Нога сразу одеревенела, но пока с грехом пополам слушалась. Оказавшись внутри здания, Малюта, спотыкаясь на грязных, скользких ступенях, ломанулся вверх по лестнице. Преследователи не отставали, правда, теперь действовали с оглядкой. Сегодня ему везло: света в подъезде не было, и они не знали, что у Малюты кончились патроны. Чердак оказался открыт. Почти теряя сознание от все усиливающейся боли, парень вскарабкался по железной лестнице наверх, с грохотом захлопнул крышку тяжелого люка и отвалился в сторону, хрипло дыша. Из-за потери крови его тошнило, голова кружилась. Внизу, на лестничной площадке, раздавались приглушенные голоса. Очевидно, кадиевцы обсуждали, что предпринять дальше. Наконец, Малюта услышал, как кто-то осторожно толкает снизу крышку люка. Отойдя немного в сторону, он вынул из штанов ремень и затаился. Крышка приоткрылась. Сперва в проеме появилась рука с карманным фонариком, затем голова. Кадиевец смотрел в противоположную сторону. Недолго думая, Малюта накинул ему на шею импровизированную удавку и резким рывком втащил брыкающееся тело наверх. Парень захрипел, извиваясь. Тогда Малюта мощным боковым ударом послал его в глубокий нокаут. Обыскав одежду, с радостью обнаружил заряженный пистолет. Теперь он им так просто не дастся. Попробуйте, гады, возьмите! Очевидно, преследователи пришли к подобному же выводу. Немного посовещавшись, они двинулись вниз по лестнице. На всякий случай Малюта просидел на чердаке еще полтора часа. За это время он кое-как перевязал свои раны обрывками рубашки, крепко скрутил найденной поблизости проволокой пленного боевика, заткнул ему кляпом рот. Потом осторожно спустился вниз. Убедившись, что враги уехали, Малюта добрался до ближайшего телефона-автомата и позвонил Мирону.
– Попался, значит, гондон, – цедил сквозь зубы Мирон, пристально разглядывая связанного кадиевца. Допрос происходил в заброшенном подвале, в свое время переоборудованном покойным Грачом под качалку. Кроме Мирона, здесь находились еще Кирилл и осторожный Юра Воронов.
– Где прячется Кадий? – вдруг зарычал Кирилл, схватив парня за подбородок. – Говори, падло, или замочим.
– Не знаю, – прохрипел пленник, – он нам сам звонит.
– Врет, козел, – задумчиво сказал Юра. – Нужно прочистить ему мозги.
– Отличная идея! – Мирон извлек из кармана целлофановый пакет, надел его на голову парня, стянув края на шее так, чтобы прекратить доступ воздуха. Через некоторое время связанное мускулистое тело начало извиваться в конвульсиях, как вытащенная из воды рыба. Мирон прекратил пытку. Багровый от прилившей к голове крови, пленник жадно хватал ртом воздух.
– Где Кадий?! – повторил вопрос Кирилл.
– Да не знаю я, садисты, сволочи!
– Садисты? – удивился Мирон. – Это мы-то?! Знаешь, щенок, что твой Кадий с одним из наших сделал – такой же, кстати, как ты, молодой был? Пытал расплавленным свинцом, а затем живым замуровал в цемент!
Кадиевец угрюмо молчал. Что можно на это возразить? Он не принимал участия в зверском убийстве Виталика, но подробности знал. По правде сказать, его самого покоробила чрезмерная жестокость шефа. Но разве объяснишь это сейчас своим врагам! К тому же не хотелось унижаться. Он стиснул зубы, готовясь к мучительной смерти.
Мирону пленник понравился, потому что в отличие от Полухина не унижался, не вымаливал пощады. Помимо этого, Мирон понял: парень действительно ничего не знает. Если рассудить здраво – Кадий не такой дурак, чтобы давать рядовому шестерке координаты своей тайной берлоги. Они известны двум-трем людям, с остальными Кадиев связывается сам. Эх, проклятье, почему не захватили живым Седого? Но как быть с этим мальчишкой? Убить? В схватках Мирон стрелял, не задумываясь и не дожидаясь, пока противник вытащит оружие. Сейчас же предстояло прикончить связанного беспомощного человека, и пользы это никакой не принесет. Рядовой бык, таких вокруг пруд пруди. Кадий быстро отыщет замену. Наклонившись, Мирон развязал пленника.
– Вали к своему Кадию, передай – пусть вешается! – устало сказал он.
Олег, так звали освобожденного пленника, медленно брел по улице. Близилось утро, и ночная темень постепенно превращалась в серый полумрак. Два помятых мужика, терзаемые ранним похмельем, затаривались в ночной коммерческой палатке. Олег недоумевал, почему его отпустили. Мирон ошибся. Парень знал одну из берлог Кадия, но решил молчать до конца. Ему не хотелось становиться предателем. Вместе с тем странная гуманность враждующей банды ошарашивала. Кадиевцы бы ни за что не отпустили живым пленного, даже рядового боевика...
Рядом притормозила машина. За рулем сидел Валера, на заднем сиденье развалился Кадий, полчаса назад прирезавший Полухина.
– Откуда ты взялся? – удивился Валера и распахнул переднюю дверцу. – Садись!
Машина выехала на шоссе и понеслась в противоположную от города сторону.
– Где был?! – хрипло, зло спросил Кадий. Олег честно рассказал все.
– Отпустили живым? – удивился Кадиев. – Ты им ничего не сказал, и они опустили?!
В душе его зашевелилось ядовитое подозрение. «Что за чушь! Мирон отпустил пленного, который, ко всему прочему, не раскололся! Невозможно! Наверняка щенок выложил адрес Маринкиной квартиры. Придется линять оттуда. – Кадий в ярости заскрипел зубами. – Уютное было местечко. Проклятый иуда!»
– Притормози у обочины, отлить хочу, – сказал он Валере.
Неожиданно Олег почувствовал, как тонкий шелковый шнурок намертво перехватил горло. Он забился в судороге, безуспешно пытаясь высвободиться. Через пару минут все было кончено. Кадиев знал свое дело. Мертвое тело оттащили в ближайший овраг, закидали листьями. Валера предложил закопать, но Алексей презрительно отмахнулся.
– Ни к чему возиться! Если найдут, подумают на Савицкого, нам же лучше!
Когда отъехали от места происшествия километров пять, Кадиев попросил еще раз остановиться. Не спеша достал из-под сиденья бутылку, сделал прямо из горлышка несколько крупных глотков, жадно закурил сигарету.