Разборки под прикрытием
Шрифт:
Странная штука – жизнь, подумал тогда Браток, еще раз убедившись в гениальности Юрия Ивановича… В том, что в его этом… цинизме, есть глубокий смысл.
И стал постоянным гостем на очередных перформансах и инсталляциях. Машка, кстати, почти не ревновала. Есть в богеме свои достоинства.
– Если концептуально отказаться от инцестуального суицида, – сказал Браток, немного забывшись, Николаевне. – Ладно, пошел я.
Кафе стояло в тихом месте, называлось «У озера» и названию своему полностью соответствовало. Рядом
Браток посмотрел на часы. Подошел к своему «джипу» и возле самой машины спохватился.
– Мобилу на столике забыл, – объяснял через полчаса Браток Полковнику и Владимиру Родионычу. – Прикиньте, блин… Подошел к машине, чего-то, думаю, не хватает. Телефона. Я повернулся и пошел назад, к кафе… Отошел шагов на двадцать…
«Джип» взорвался на удивление негромко. На открытом пространстве звук взрыва был похож на сдвоенный выстрел пистолета. Силы его хватило как раз на то, чтобы вырвать левую переднюю дверцу и изуродовать салон.
Машина даже толком не загорелась. Но если бы в ней кто-нибудь сидел, шансов уцелеть у него не было.
– И ведь тачка совсем новая! – сорвался на крик Браток и уронил на пол стакан с коньяком, который ему предложил Полковник. – В три минуты двенадцатого рвануло… Козлы… А я бронежилет надел…
– Спокойно, Ваня, спокойно… – Полковник похлопал Братка по плечу, – всякое бывает, могло быть и хуже…
Как оказалось через полчаса – могло. И было.
В подвале Большого дома ровно в тринадцать ноль-ноль одновременно рвануло одиннадцать зарядов, напрочь выведя из строя водопровод, канализацию, электричество и телефоны.
– Вы полагаете, – это уже неприятности, или только преамбула? – холодно осведомился по телефону Владимир Родионыч у Полковника и, не дожидаясь ответа, сообщил, что на его телефон поступило очень краткое сообщение. – Кто-то знал мой номер и прислал всего два слова: Уберите Зеленого.
– Про козлов ничего не было? – спросил Полковник.
Сергей Петрович Дедов привык ощущать себя Хозяином. Хозяином города, людей, своей судьбы, в конце концов. С ранней юности он понял, что даже если не удается быть действительно Хозяином, то ощущать себя Хозяином никто запретить не может.
Вначале ты начинаешь себя ощущать, а потом, если действительно очень хочешь и стараешься, становишься. И постепенно отвыкаешь, что для кого-то эти твои ощущения могут быть совершенно безразличны.
И ладно бы, от кого чужого исходило подобное хамство. То, что здесь начал качать права какой-то подполковник из министерства, еще можно было стерпеть. Он не знает обычаев, местных законов, правил поведения… Он чужак, не способный понять, на чем держится порядок в Приморске,
Но когда местные, властные и посвященные, Сергеев и Олег привезли с собой Гринчука и в его присутствии заговорили о делах смертельно опасных – Дедов не выдержал.
Его хватило минут на десять спокойной светской беседы.
Привет, привет! Как дела? А, это тот самый супруг… Не нашли еще? Жаль… Что значит – на хрен? Вы что себе позволяете? А ты, Олег, не лезь… Что ты сказал? Заткнуться? Ты у меня дома! И я не позволю… Ты мне угрожать?! Хоть ты ему скажи, Анатолий… Да вы совсем мозги потеряли! О чем вы…
Дедов даже попытался вызвать своих референтов, Колю и Володю, но Коля как раз лежал без сознания на крыльце, а Володя задумчиво смотрел в дуло автомата. Люди Большого Олега дачу заняли быстро и без стрельбы. Им было строго приказано – без крови. Все-таки со своими разбираемся.
Да и сколько их там было, своих: два референта, водитель и повар. Сопротивляться попытался только Коля.
Наблюдая за всей этой суетой, Гринчук молчал.
Вконец издерганный Аркаша сидел в кресле-качалке, стараясь не терять из виду Гринчука. Хоть Олег и не пытался сейчас расправиться с Клином, но береженого…
– Не кипешуй, а спокойно все рассказывай, – посоветовал Олег.
Сергеев кивнул.
– Это ведь с твоих все началось. И ты у нас работаешь по этой части, – давно Олег мечтал увидеть, как бледнеет эта зажравшаяся сволочь. – Я ж тебе все объяснил и обрисовал. Этот…
– Еще раз покажешь на меня пальцем, – предупредил Гринчук, – отломаю.
– Господин Гринчук, сволочь, не оставляет нам выбора. Ни мне, ни вот нашему менту. Если ты хочешь остаться чистеньким за наш счет – хрен тебе на сковородке. Твои ведь его бабу взяли, больше некому…
Дедов затравленно оглянулся.
Дверь в гостиную была открыта, и было хорошо видно лежащего на ковре Колю.
– Я ее не трогал, – выдавил Дедов. – Я же вас всегда предупреждаю, когда…
Дедов посмотрел на Гринчука. Тот внимательно рассматривал коллекцию холодного оружия, развешанную на стенах кабинета.
– Когда я работаю… Я же сразу, вы же… – взгляд Дедова прыгал с одного собеседника на другого. – Ну, Олег, я же только готовлю замену и сценарий. Твои же люди работают… Берут, а потом либо мочат, либо… отпускают.
– Обычно – мои, – кивнул Олег.
– Конечно…
Коля в зале пошевелился и застонал. К нему подошли, взяли под руки и вытащили на залитый солнцем двор.
– И тебя я предупреждаю, Толик, обо всем… Ведь предупреждаю же?
– Предупреждаешь. Обычно. Когда вопрос не идет о шести миллионах долларов.
– О скольких? – переспросил Дедов.
– О шести. Миллионах. Долларов. Не знал? – недобро прищурился Большой Олег. – Бабу, значит, просто так взял, бескорыстно. Из любви?