Разбойничья злая луна
Шрифт:
— Ещё караван, — хрипловато выговорил один из них. — Наперерез идёт…
— Где? — изумился Ар-Шарлахи, пролезая к амбразуре. Действительно, слева по курсу стлалось ещё одно пылевое облако солидных размеров. Кораблей пять, не меньше.
— Кимирцы… — с предсмертной тоской в голосе простонала Алият. — Ушли, называется, через границу…
— Может, кимирцам и сдадимся?.. — робко подал голос один из матросов.
— Какая разница? У Харвы с Кимиром договор. Если разбойник бежит через границу, его выдают…
Минута прошла в напряжённом молчании.
С бесшабашной ухмылкой, которую, к счастью, скрыла повязка, Ар-Шарлахи оглядел встревоженные лица. Страха он не чувствовал. После трёх чашек вина, выпитых залпом, происходящее казалось ему даже отчасти забавным. И только сердце взмыло жутко и сладостно — первый признак того, что в следующий миг он учинит какую-нибудь очередную пьяную выходку, за которую долго будет потом расплачиваться.
— Да провались оно всё… — лениво и беспечно выговорил Ар-Шарлахи, отстраняя от штурвала одного из рулевых. — А ну давай на палубу, командуй к повороту! Четверть курса влево!
— Не смей! — вскрикнула бледная Алият, но тут матросы повернулись к ней с угрожающим ропотом, она смолкла, попятившись.
«Ой! — холодея, подумал Ар-Шарлахи. — А действительно, что это я?..»
Однако отменять приказ было поздно. Спустя минуту «Самум» уже шёл в полный ветер, стеля перед собою песчаную пелену. Шёл наперерез кимирскому каравану.
— Береги глаза! — стремительно трезвея, бросил Ар-Шарлахи. — Кто там ещё на палубе? Все вниз!
Впереди в мутных наплывах уже проступали контуры кораблей Кимира. Видно было, как спешно убирают на них паруса, как спрыгивают на песок и рассыпаются в цепи воины с боевыми щитами в руках. Потом весь мир впереди словно взорвался колючим ослепительным светом, к счастью, приглушённым сносимой на кимирцев пылью. Свет хлестал в амбразуру, жалил из щелей узкими лезвиями. Самый опасный участок пути. Проскочить… Проскочить и не загореться… Но главное, конечно, проскочить… и не врезаться в кимирца… и не положить корабль набок…
Присевший и скорчившийся у штурвала Ар-Шарлахи так и не решился качнуть рулевое колесо, хотя ему казалось, что просвет между кораблями кимирского каравана, увиденный им несколько секунд назад, располагался чуть левее по курсу…
Говорят, пьяным сопутствует удача. Похожая на таран атака «Самума» была столь внезапна и неразумна, что кимирцы не успели даже как следует построиться. Наведи они все щиты одновременно — и никакая пылевая завеса не спасла бы. Под всеми парусами безумный ослепший корабль буквально пронизал флотилию и, не сбавляя хода, ушёл в пустыню. Преследовать его было некогда, потому что теперь в лоб кимирцам выходил целый караван…
И караван этот был встречен по достоинству. Налетев на плотное белое пламя, отражённое боевыми щитами, досточтимый Хаилза несколько запоздало скомандовал поворот и в результате едва не положил «Саламандру» набок. Принимать бой, находясь в столь невыгодной позиции, он, естественно, не
Ар-Шарлахи заворочался, просыпаясь. Не обнаружив браслета на запястье, удивился, открыл глаза и не сразу понял, где это он находится. Пол был недвижен. Ар-Шарлахи приподнялся на низком, неожиданно мягком ложе и заглянул в иллюминатор. Никем не преследуемый «Самум» стоял посреди залитой лунным светом песчаной равнины.
Ар-Шарлахи снова откинулся навзничь и наморщил лоб, припоминая. Голова ныла — то ли с похмелья, то ли от всех этих сумасшедших событий. Где-то тут должен был стоять кувшинчик… и чашка… Пошарив по полу, нечаянно задел низкий табурет, вызвав лёгкий переполох за переборкой. Кто-то куда-то метнулся, зазвучали приглушённые голоса. Вскоре дверь отворилась, и в каюту караванного вошла Алият, неся зажжённый светильник — глиняную плошку с фитилём.
— Где мы? — спросил Ар-Шарлахи.
— В Харве, — ответила она, ставя плошку на пол. И ему в который раз показалось, что Алият шутит. Потом наконец дошло, что под Харвой она подразумевает не столицу, а государство в целом.
— А где именно?
— Чубарра. Примерно там, куда ты собирался вести Хаилзу… Команда отдыхает. Караулы выставлены.
— Людей много потеряли?
— Никого. У двоих ожоги, один ослеп… Но, может, ещё оправится… — Алият помолчала, недоумённо сдвинув брови. — Не понимаю… Как тебе это удалось?
— А я знаю? — ухмыльнулся он. — Это надо столько же выпить, сколько в тот раз… Тогда, пожалуй, вспомню…
С этими словами Ар-Шарлахи подтянул к себе кувшинчик и попытался плеснуть в чашку вина. Вылилось несколько капель. Хмыкнул, приподнял брови и, весьма живо изобразив недоверие, заглянул в горлышко. А в самом деле, когда же это он успел всё прикончить? Перед сном, что ли?.. Алият нахмурилась:
— А вот пить прекращай.
— Это почему же?
— Мы в походе. Будешь пить — остальные вообще сопьются.
— Строга… — с удовольствием на неё глядя, сказал Ар-Шарлахи. — Строга и жестока… Слушай, посмотри в шкафчике за государем. Там, по-моему, ещё один стоял… непочатый.
Алият фыркнула, но всё же просьбу исполнила. Поставила кувшинчик на пол, и Ар-Шарлахи, привскочив, немедленно обнял её за бёдра. Алият освободилась рывком.
— Ещё раз полезешь — убью, — вполне серьёзно предупредила она.
— Ну вот… — обиженно отозвался он, снова опускаясь на ложе. — Как кимирские караваны навылет низать — так Шарлах. А как собственную любовницу завалить — так уже и не Шарлах… Сбегу я от вас…