Разбойничья злая луна
Шрифт:
Он лежал на полу, а над ним стояла на коленях Ираида, струящая горючие слёзы из-под разнозелёных век.
– Мне?.. – всхлипывала она, прижимая к груди растрёпанный букет. – Это ты – мне?.. Стёпушка!..
Стёпушка тяжело поднялся с пола и, подойдя к дивану, сел. Взгляд его, устремлённый в противоположную стену, был неподвижен и нехорош.
– Стёпушка! – Голос Ираиды прервался.
– Букет нёс… – глухо, с паузами заговорил Степан. – А ты меня – об пол?..
Ираида
– Стёпушка!
Вскочив, она подбежала к нему и робко погладила по голове. Словно гранитный валун погладила. Степан, затвердев от обиды, смотрел в стену.
– Ой, дура я, дура! – заголосила тогда Ираида. – Да что ж я, дура, наделала!
«Не прощу! – исполненный мужской гордости, мрачно подумал Степан. – А если и прощу, то не сразу…»
Через каких-нибудь полчаса супруги сидели рядышком на диване, и Степан – вполне уже ручной – позволял и гладить себя, и обнимать. Приведённый в порядок букет стоял посреди стола в хрустальном кувшинчике.
– Ты не думай, – проникновенно говорил Степан. – Я не потому цветы купил, что телетехнеза твоего испугался. Просто дай, думаю, куплю… Давно ведь не покупал…
– Правда? – счастливо переспрашивала Ираида, заглядывая ему в глаза. – Золотце ты моё…
– Я, если хочешь знать, плевать хотел на твой телетехнез, – развивал свою мысль Степан. – Подумаешь, страсть!..
– Да-а? – лукаво мурлыкала Ираида, ласкаясь к мужу. – А кто это у нас недавно на коврике растянулся, а?
– Ну, это я от неожиданности, – незлобиво возразил Степан. – Не ожидал просто… А так меня никаким телетехнезом не сшибёшь. Подошёл бы, дал бы в ухо – и весь телетехнез!
Ираида вдруг отстранилась и встала.
«Ой! – спохватился Степан. – А что это я такое говорю?»
Поздно он спохватился.
Ираида сидела перед зеркалом и, раздувая ноздри, яростно докрашивала левое веко. За спиной её, прижав ладони к груди, стоял Степан.
– Ирочка… – говорил он. – Я ж для примера… К слову пришлось… А хочешь – в кино сегодня пойдём… Сила-то действия, сама знаешь, чему равна… Я к тебе по-хорошему – ты ко мне по-хорошему…
– Моё свободное время принадлежит науке! – отчеканила она по-книжному.
– Лысой! – мгновенно рассвирепев, добавил Степан. – Кто ему синяки набил? Для него, что ли, мажешься?
Ираида метнула на него гневный взгляд из зеркала.
– Глаза б мои тебя не видели! – процедила она. – Вот попробуй ещё только – прилезь с букетиком!..
– И что будет? – спросил Степан. – В Каракумы запульнёшь?
– А хоть бы и в Каракумы!
Степан замолчал, огляделся.
– Через стенку, что ли? – недоверчиво сказал он.
– А хоть бы и через стенку!
– Ну и под суд пойдёшь.
– Не пойду!
– Это почему же?
– А потому! – Ираида обернулась, лихорадочно
Степан даже отступил на шаг.
– Ах ты… – угрожающе начал он.
– Кто? – Ираида прищурилась.
– Коза! – рявкнул Степан и почувствовал, что подошвы его отрываются от пола.
Далее память сохранила ощущение страшного и в то же время мягкого удара, нанесённого как бы сразу отовсюду и сильнее всего – по пяткам.
Что-то жгло щёку. Степан открыл глаза. Он лежал на боку, под щекой был песок, а прямо перед глазами подрагивали два невиданных растения, напоминающие жёлто-зелёную колючую проволоку.
Он упёрся ладонями в раскалённый бархан и, взвыв, вскочил на ноги.
– Коза!!! – потрясая кулаками, закричал он в тёмный от зноя зенит. – Коза и есть! Коза была – козой останешься!..
Минуты через две он выдохся и принялся озираться. Слева в голубоватом мареве смутно просматривались какие-то горы. Справа не просматривалось ничего. Песок.
Да, пожалуй, это были Каракумы.
Грузовик затормозил, когда Степану оставалось до шоссе шагов двадцать. Хлопнула дверца, и на обочину выбежал смуглый шофёр в тюбетейке.
– Геолог, да? – крикнул он приближающемуся Степану. – Заблудился, да?
Степан брёл, цепляясь штанами за кусты верблюжьей колючки.
– Друг… – со слезой проговорил он, выбираясь на дорогу. – Спасибо, друг…
Шофёра это тронуло до глубины души.
– Садись, да? – сказал он, указывая на кабину.
Познакомились. Шофёру не терпелось узнать, как здесь оказался Степан. Тот уклончиво отвечал, что поссорился с женой. Километров десять шофёр сокрушённо качал головой и цокал языком. Потом принялся наставлять Степана на путь истинный.
– Муж жена люби-ить должен, – внушал он, поднимая сухой коричневатый палец. – Жена муж уважа-ать должен!.. Муж от жены бегать не до-олжен!..
И так до самого Бахардена.
Ах, Ираида Петровна, Ираида Петровна!.. Ведь это ж додуматься было надо – применить телекинез в семейной перепалке! Ну чисто дитё малое! Вы бы ещё лазерное оружие применили!..
И потом – учили ведь в школе, должны помнить, да вот и лысый говорил вам неоднократно: сила действия равна силе противодействия. Неужели так трудно было сообразить, что, запульнув вашего супруга на чёрт знает какое расстояние к югу, сами вы неминуемо отлетите на точно такое же расстояние к северу! А как же иначе, Ираида Петровна, – массы-то у вас с ним приблизительно одинаковые!..
Несмотря на позднюю весну, в тундре было довольно холодно. Нарты ехали то по ягелю, то по снегу.