Разбойник Чуркин. Том 1
Шрифт:
Два человека подошли по дороге к деревне; догадки старшины оправдались: это были крестьяне из деревни Барской и оба под хмельком. Вот они миновали овин, повернули в переулок и скрылись в деревне.
– Нет, знать, Чуркина мы тут не дождёмся: пронюхал как-нибудь об облаве, вот и нейдёт, – сказал Семён Иваныч.
– Надо подождать, долго сидели, а часик-другой куда ни шло, – заметил старшина.
– Скоро два часа, – взглянув на свои часы, проговорил исправник.
Старшина молчал. Прошёл и ещё час, а разбойника все не было. Только в половине четвертого,
– Вот это идёт Чуркин, – пристально вглядываясь вдаль, скороговоркой произнёс старшина.
У исправника при этих словах по телу пробежали мурашки, на лбу выступил холодный дот; Деревенко же был невозмутим. Все притаили дыхание.
Человек этот был действительно разбойник Чуркин. Он быстро подошёл к задним воротам, отворил калитку и скрылся на дворе. Исправник вполне убедился, что это был разбойник и совершенно притом растерялся.
Старшина посоветовал ему подождать нисколько минут, оправиться и затем приступить к делу.
Прошло десять минут; первым из овина вышел старшина, за ним исправник и его рассыльный.
– Ну, теперь не уйдёт, наш будет, – ободряя себя и своих спутников, сказал исправник, направляясь к дому Чуркина. Все трое подошли к задним воротам, попробовали было отворить в них калитку, но она оказалась запертой.
– Стой здесь, в случае, если разбойник покажется в воротах, то не давай ему ходу, бей в него из револьвера, – сказал исправник своему Деревянко.
– Слушаю, ваше благородие, – держа наготове оружие, отвечал тот.
– Ты, старшина, ступай справа около дома, а я пойду слева, у ворот сойдёмся, – шепнул Семён Иваныч начальнику волости.
Оба они, от волнения и страха, тряслись, как осиновый лист. Обойдя кругом дом, они сошлись у передних ворот его. Старшина поднял в деревне тревогу, на которую крестьяне явились немедленно, остановившись перед домом разбойника. Исправник, оглядывая окна той избы, заметил, что под одним из них валяются стекла от выбитого звена, и что само окно было заткнуто подушкою. Не прошло четверти часа, как ворота дома отворились, и на улицу из них вышла мать Чуркина, поклонилась исправнику и собравшимся крестьянам во главе старшины.
– Сын твой, Василий, дома? – спросил у ней исправник.
– Нет, кормилец, он у нас и не бывает, – проговорила та.
– Врёшь, старуха, мы сейчас видели, как он вошел в задние ворота.
– Не веришь, поди, сам погляди.
– Зачем это у тебя окно разбито?
– Ребятишки шалили и разбили его.
– Хорошо, мы с тобой после ещё поговорим. Старшина, бери народ и принимайся за обыск.
Тот скомандовал мужичкам, и в какие-нибудь пять минут, двор и самый дом Чуркина наполнились народом, принявшимся обшаривать везде, куда только было возможно проникнуть человеку. Исправник вошел в избу. Старик, отец Чуркина, встретил его поклоном.
– Василий дома? – спросил у него Семён Иваныч.
– Какой такой Василий, сын, что
– Ну да, мы сами видели, как он в задние ворота вошел.
– Нет, мы его два года уже не видали.
– Что с ним толковать, ребята, обыщите!
– Чего искать-то, ваше благородие, я сам бы его выдал вам, если бы он был здесь, – как бы обидясь, сказал старик Чуркин.
– Кто это у тебя на печи-то стонет? – спросил Семён Иваныч.
– Сноха, жена Василья; ей только вчера Бог дочку дал, вот она и мается.
– Ребята, поглядите, не лежит ли там ещё кто?
– Никого нет, одна только она мешается, взглянув на печь, доложили крестьяне.
– Подымай пол, зажигай огонь! – слышалась команда.
В избу вошёл Деревянко и доложил исправнику, что в задние ворота никто не выходил, а затем вместе с крестьянами принялся осматривать подполье.
– Хорошенько ищите, нет ли там тайников каких! – слышался голос исправника.
– Так не узнаешь, ваше высокородие, щуп бы надо, – кричал из подполья рассыльный.
Принесли шомпол от ружья и передали его Деревянко, который и начал им пороть землю, но ничего, по осмотру, не оказалось. Осмотрели чердак, крышу дома, трубу, печку, двор, но Чуркина не нашли: он как бы сквозь землю провалился.
Исправник, переговорив с родителями разбойника и ничего от них не допытавшись, вместе со старшиною и несколькими местными жителями, отправился из деревни в село Запонорье, для составления протокола о произведённом обыске. Идя дорогою, он вспомнил о становом приставе, который до сего времени не показывался. Послал в известный овин сказать ему, чтобы и он явился в правление. Деревянко и старшина исполнили его приказание и, догнав Семена Ивановича на мосту речки, доложили, что в овине, ни станового пристава, ни Корякина, ни г-на Шварца они не нашли.
– Куда же они девались? – сказал исправник, пожимая плечами.
– Не знаем, – отвечал старшина.
– Выстрел в лесу что-нибудь, да значит; вероятно, была какая-нибудь там оказия, – произнёс его высокородие.
– Все может быть, не прикажете ли осмотреть опушку леса, не там ли пристава?
– Оно следовало бы, пошлите туда сотского и несколько человек понятых.
Сотскому был отдан таковой приказ; он собрал человек двадцать народу и повёл их в лес.
Вся деревня Барская и село Запонорье были от такой тревоги на ногах; даже сам батюшка вышел на улицу полюбопытствовать, встретился с исправником, узнал, в чем дело, и пошёл к себе на пчельник.
Волостной писарь давно уже распорядился поставить самовар и приготовил закуску, зная, что исправник и бывшие с ним ничего в течении всего дня не пили и не ели, за что и получил от Семена Ивановича благодарность с пожатием руки.
– Пошлите, пожалуйста, в деревню Новую, к старшине, и скажите, чтобы они запрягли наших лошадей и ехали бы сюда, – сказал исправник волостному старшине, жадно допивая первый стакан чаю.
Вошедший сотский, осматривавший лес и доложил, что в лесу они никого не нашли.