Разбойник Чуркин. Том 2. В Сибири
Шрифт:
– А ты, молодец, что стоишь? Подойди к нам, да присядь за компанию, – сказала хозяйка избы приказчику.
Тот молча подошёл к ним.
– Садись, голубчик, гостем будешь.
– Ничего, я постою; скуки ради к тебе с Ириной Ефимовной увязался, – оченно она тебя расхвалила, вот я и проиодил её.
– Садись, да попей с нами чайку. Откуда ты сам-то будешь?
– Из Тагильского завода, с Наумом Куприянычем торгуемся, – несмело отвечал приказчик и, поклонившись Степаниде, уселся к окну на лавку.
– Садись ближе к столу, места много.
– Как
– Ничего, мы – люди простые. Степанидушка, ты уж не обессудь гостя-то, – сказала старуха.
Та молчала.
– Мы с ней видались, хозяюшка, немножко знакомы с её родителем, – проговорил молодой паренёк, впиваясь глазами в свою возлюбленную.
– Да, я помню, у нас в доме с урядником, кажись, были, – сказала Степанида.
– Так точно, с ним заходили; вот и ещё раз пришлось свидеться.
Слово за слово, разговор сделался оживленнеё. Ирина Ефимовна и сама хозяйка избы старались успокоить девушку и не стыдиться присутствия незваного гостя. «Ты теперь невеста, надо и к людям привыкать», – говорили они ей.
– Ах, не напоминайте мне об этом! Какая я невеста? Пойду ли замуж, я и сама ещё не знаю.
– Как не пойти, когда отдают, – ввязался в разговор приказчик; – жених хороший, я видал его, – прибавил он.
Степанида не вынесла пытки: она приподнялась со скамейки и хотела выйти из-за стола, но хозяйка избы загородила ей дорогу и дала слово, что о свадьбе она не скажет больше ничего. Ирина Ефимовна развязала бывший у неё в руках платочек с орехами и пряниками, передала их хозяйке, а та положила его на стол и стала угощать ими Степаниду, которая успокоилась и снова начала разговаривать. Через несколько минут Ирина Ефимовна поднялась со скамейки и пошла с хозяйкой дома в другую комнатку, отделявшуюся от избы деревянной перегородкой. Влюблённые остались одни.
– Красная девица, не обессудь меня, если я тебе одно слово скажу… – после продолжительной паузы обратился приказчик к Степаниде.
– Говори, что тебе нужно, – уставив на него свои глаза, сказала она.
– Известно ли тебе, что я за тебя сватался?
– Нет, я ничего не знаю.
– Так вот я тебе объясняю: твои родители отказали мне и выбрали тебе другого жениха…. Люб он тебе иди нет?
– Нет, – решительно ответила Степанида.
– Так зачем же ты за него, нелюбимого, идёшь?
– На то воля батюшки с матушкой, я супротивничать им не могу.
– Так ли, полно?
– Знамо, не могу: за кого хотят, за того и отдадут. Чего же тебе от меня нужно?
– Я хочу быть твоим женихом. Любишь ты меня?
Степанида молчала; на глазах её показались, как мелкие жемчужины, слезы, которые она хотела скрыть, но не могла. Паренёк присел к ней поближе, взял её за руку; девушка тряслась, как в лихорадке; ещё момент, и горячий поцелуй запечатлелся на её румяном лице. Степанида закрыла лицо кисейным рукавом и прошептала:
– Господи,
– Успокойся, моя ненаглядная, зла тебе не пожелаю, хочу тебя вырвать из когтей нелюбимого тобою сына кузнеца и обвенчаться на тебе.
– Как же это ты сделаешь?
– Все обдумал; согласна ли ты сама на это?
– Страшно мне, боюсь.
– Теперь время дорого, решайся!
– Ничего сказать не могу, надо подумать, завтра я тебе ответ дам.
– Завтра недалёко, подожду; надеюсь, что согласишься, – пролепетал он и ещё раз крепко поцеловал свою красавицу.
Ирина Ефимовна и хозяйка дома, притаив дыхание, выглядывали из комнатки на ворковавших голубков.
В это время под окном избы, выходящим в поде, по снегу послышались чьи-то шаги. Ирина Ефимовна толкнула хозяйку в бок и шепнула ей:
– Слышишь, под окном кто-то ходит!
– Слышу, мать моя; уж не подглядывает ли кто? Не за Степанидой ли кто подсматривает, вот что я думаю, пойду, – погляжу.
Влюблённая парочка на столько увлеклась разговорами, что не заметила вышедшей из комнатки Ирины Ефимовны и только тогда опомнилась, когда она хлопнула дверью… Степанида вздрогнула и начала собираться домой. Вышла хозяйка и, как бы не зная того, что происходило между Степанидой и приказчиком, начала её уговаривать посидеть ещё несколько времени и подождать, пока возвратится Ирина. Ефимовна.
– Пора мне, тётушка: дома небось заждались, я и так у вас долгонько закалякалась, – ответила ей девушка, поглядывая на своего возлюбленного.
– Успеешь, будешь и дома, я тебя провожу.
– И я от вас не отстану, – сказал приказчик.
– Нет, молодец, тебе не к чему: ты не жених, у ней другой есть.
– Почему знать, может, и нет, – ответил тот.
– Так ли, Степанидушка, я тебе говорю? – спросила старушка.
Девушка молчала. Вошла Ирина Ефимовна, отвела хозяйку дома в комнатку и шепнула ей:
– Кругом дома обошла и никого не видала.
– Так знать, нам послышалось, кому нужно подглядывать?
– Нет, кто-нибудь да был, на снегу следы видны.
– Уж не кузнец ли прохаживался? – заключила хозяйка дома, накидывая на себя душегрейку, чтобы проводить Степаниду.
Все вчетвером вышли на тёмный двор; хозяйка заперла на замок свою хату, приказчик, пробираясь по двору, обнял Степаниду и спросил у неё:
– Ну, как же ты решила: за меня или за кузнеца пойдёшь?
– Завтра я тебе ответ дам.
– Где же мы с тобой увидимся?
– Вечерком, у ворот нашего дома, туда приходи попозднее, я выйду к тебе.
Тут подошли к ним старуха с Ириной Ефимовной, которая довела Степаниду до ворот и, простившись с ней, пошла к себе в избу, а приказчик вышел на улицу и долго глядел в след удалявшейся своей возлюбленной. Он был вне себя от радости и думал, что это – сон был или все случилось наяву? Он хотел было пуститься за Степанидой, но благоразумие удержало его, и молодец побрел в избу поделиться с Чуркиным своей радостью.