Разбойник и Мишка
Шрифт:
всё лицо. И смех и грех! Закричал что-то фашист и ещё сильней ударил
Разбойника автоматом. А сам пополз от него. Рассвирепел Разбойник, вскочил
с земли и бросился за обидчиком. А тот испугался, вскочил и полоснул
очередью в живот верблюду. Взревел Разбойник не своим голосом и присел, но
не упал. Двумя прыжками он настиг фашиста, хрупнул его за шею зубами и
всем телом рухнул на него...
Тут раздалась команда нашего командира роты. Выскочили мы из кювета и
с
лесу, оставив на месте убитых и раненых...
Подошли мы к Разбойнику. Он медленно и тяжело умирал: часто закрывал
большие помутневшие глаза и протяжно стонал. Из-под него вытащили мы
фашистского налётчика. Он был мёртв. Разбойник переломил ему позвоночник.
Покачал седой головой наш Матвей Иванович и печально сказал:
— Ах ты милый мой Разбойник... Не пришлось тебе дойти с нами до
логова звериного... И труды мои пропали...
Жалко и нам было животное, а ещё больше своего друга Нестерова.
Остался от парной упряжки один Мишка, и, после того как он перестал
хромать, пришлось спаровать его с трофейным конём, тяжёлым рыжим
брабансоном. Сначала верблюд недовольно косился на коня, но потом привык,
и тянули они дружно.
В первых числах мая сорок пятого года после падения Берлина наша рота
двигалась колонной по длинной Франкфуртштрассе. Впереди, верхом на
красивом коне, ехал гвардии капитан Саблин, а на первой подводе,
запряжённой верблюдом и конём, восседал гвардии старшина Нестеров. На
груди у него красовались орден Красной Звезды и две медали «За боевые
заслуги». Расчёсанная, аккуратная борода отливала серебром. На длинной шее
его питомца Мишки висела красная лента с пышным бантом.
Глядя на развалины каменных домов, Матвей Иванович сказал:
— Вот оно, логово-то, какое общипанное...
На обеденном привале мы кормили голодных немецких детей хлебом,
мясным супом и кашей. Накормленные и повеселевшие, они благодарили нас и
совали нам в руки открытки берлинских видов. Показывая на снимок
канцелярии Гитлера, дети говорили: «Гитлер капут!»
— Вот именно «капут». Ни с чем остались... И до чего довели народ
германский, а... — сокрушался Матвей Иванович.
В Берлине, на окраине, мы простояли с полгода. Жили в хороших домах,
но все очень тосковали по своей земле и своим хатам.
И Мишка стал что-то хиреть, похудел, холка свалилась набок. Сырой-то
климат им вредит.
— Эх, Мишка, друг
климат не по нутру! Домой бы нам теперь, в свою степь-матушку. На сладкий
молочай и горячее солнышко...
Да, ничего нет милее родных мест!
В конце сорок пятого года Нестерова демобилизовали, и поехал он на
родину с Мишкой. Бумагу Нестерову такую выдали, что, дескать, верблюд
даётся в подарок от гвардейцев колхозу «Советский труженик».
ДРУЖОК
Однажды в какой-то сожжённой деревушке к нам пристал пёс, чёрный, с
жёлтыми надглазниками, лохматый и грязный. Был у нас тогда в роте
замечательный пулемётчик татарин Абдулла Рафиков, тихий такой,
малоразговорчивый, но очень смелый в бою и сердечный человек.
Так вот Абдулла приласкал беспризорную собаку, накормил её супом с
хлебом и даже вымыл в реке. Довольный пёс отряхивался от воды, чихал,
доверчиво смотрел на свою заботливую няньку и лизал Рафикову руку. А мы
смеялись:
— Ну, псина-образина, тебе такой уход, наверно, и во сне не снился.
Все мы очень полюбили этого простого пса, который чем-то напоминал
нам мирную сельскую жизнь в родном доме. На фронте это часто бывало:
таскают солдаты за собой то собаку, то жеребёнка и в минуты отдыха от боев
и походов играют с ними, ласкают и балуют.
Назвали мы приблудного пса Дружком.
Быстро свыкся пёс со своим новым положением, обжился в роте и хорошо
знал всех бойцов роты, но главным своим хозяином считал Абдуллу Рафикова.
Но вот как-то раз командир роты и говорит Рафикову:
— Что он у нас даром хлеб ест? Ты научи его чему-нибудь полезному.
Пусть службу несёт.
И стал Рафиков обучать Дружка военному делу.
Обмотает его пулемётной лентой, и ходит пёс за ним, носит патроны. А
потом стал обучать переползанию. Бросит подальше кусок мяса, ляжет на
землю и вместе с собой положит Дружка. Затем сам ползёт и собаке
приказывает:
— Ползи... ползи...
Пёс сначала вскакивал и хватал мясо, но упрямый дрессировщик
выдёргивал кусок из зубов своего любимца и, нажимая ему рукой на спину,
настойчиво заставлял ползти.
Недоверчиво смотрели мы на эти уроки и смеялись над товарищем:
— Брось, Абдулла, с ним возиться. Это же простая дворняга — ничего из
этого не получится. В деревне только лает да ворон пугает.