Разбойник, узник, принцесса

Райс Морган

Впрочем, это была справедливая цена за то, чтобы снова увидеть дом. Увидеть свою семью. Всё то время, пока Берин отсутствовал, это было его главным желанием. Он уже сейчас мог представить себе, как пройдёт его возвращение. Марита будет готовить обед в глубине скромного деревянного дома, запах пищи будет доноситься до двери. Сартес будет играть где-то, сидя спиной к выходу, а Несос, вероятно, будет за ним приглядывать, даже если и притворяясь, что это не так.

И там будет Церера. Он любил всех своих детей, но с Церерой у него всегда была особая связь. Она помогала ему в кузнице, она была похожа на него больше

всех и, казалось, вероятнее всего могла пойти по его стопам. Оставить Мариту и мальчиков было долгом, болезненным, но необходимым решением, если он хотел обеспечить свою семью. Но, оставив Цереру, он почувствовал, что лишился какой-то частички себя.

Теперь пришло время вернуть её.

Берину хотелось, однако, чтобы он принёс домой более радостные новости. Он шёл по гравийной дорожке, ведущей к их дому, и хмурился; зима ещё не наступила, но её время придёт уже достаточно скоро. План заключался в том, чтобы он ушёл в поисках работы. Лорды всегда нуждались в кузнецах для обеспечения оружием своих охранников, войн, Боен. Но оказалось, что Берин им не нужен. У них были свои люди. Молодые, более сильные мужчины. Даже король, который, казалось, хотел взять его на работу, оказался не рад тому, что Берин уже не тот, что был лет десять назад.

Мысль ранила, но он знал, должен был догадаться, что им не нужен человек, в бороде которого седых волос больше чем чёрных.

Ему было бы обиднее, если бы этот отказ не значил, что теперь он должен идти домой. Дом был тем, что имело для Берина огромное значение, пусть это и всего лишь квадратная коробка из грубых деревянных стен, увенчанных крышей из дёрна. Дом означал ещё и людей, ждущих его возвращения, и мыслей о них было достаточно, чтобы заставить его ускорить шаг.

Когда Берин поднялся на холм, он понял, что что-то не так. У него сжался желудок. Берин знал – что-то случилось. Несмотря на бесплодность окружающих его земель, дом всегда был местом, наполненным жизнью. Там всегда было шумно, будь то от радости или от жарких споров. В это время года на участке вокруг него всегда росли, по крайней мере, несколько зерновых культур, овощи и небольшие ягодные кустарники – неприхотливые растения, которыми можно питаться.

Но сейчас он видел перед собой не это.

Тогда Берин побежал так быстро, так только ему позволяли силы, оставшиеся после столь долгой прогулки; гнетущее чувство опасности грызло его изнутри, а сердце будто сжимали тиски.

Он подошёл к двери и резко распахнул её. Может быть, подумал он, ничего страшного не произошло. Может быть, они уже заметили его прибытие и решили сделать ему сюрприз.

Внутри было темно, окна покрылись сажей. В помещении кто-то был.

Марита стояла в самой большой комнате, помешивая содержимое кастрюли, которое пахло слишком кисло. Когда Берин ворвался внутрь, она повернулась к нему, и, как только она это сделала, он понял, что был прав. Что-то было не так. Что-то было совершенно не так.

«Марита?» - начал он.

«Дорогой». Даже её безжизненный голос сообщил ему, что всё далеко не так, как должно быть. В любое другое время после его долгого отсутствия Марита бы обняла его, как только он вошёл бы в дверь. Она всегда была полна жизненной энергии. Но сейчас она казалась... опустошённой.

«Что здесь случилось?» - спросил Берин.

«Не знаю, что ты имеешь в виду». И

снова эмоций в её голосе было меньше, чем следовало бы, как будто что-то в его жене переломилось, выпустив из неё всю жизнерадостность.

«Почему тут так… тихо?» - настаивал Берин. «Где наши дети?»

«Сейчас их здесь нет», - сказала Марита. Она вернулась к кастрюле, как будто всё было совершенно нормально.

«Где же они тогда?» - Берин не собирался отступать. Он мог поверить, что они убежали к ближайшему ручью или выполняли какие-то поручения, но хоть кто-то из детей должен был заметить его возвращение и встретить отца. «Где Церера?»

«Ах, да», - сказала Марита, и Берин услышал в её голосе горечь. «Конечно, ты спрашиваешь про неё. Не как мои дела. Не как поживают твои сыновья. А она».

Никогда раньше Берин не слышал в голосе жены подобных ноток. Да, он всегда знал, что Марита была не самым альтруистичным человеком, она больше заботилась о себе, чем об остальном мире, но теперь её речь звучала так, будто её сердце превратилось в пепел.

Казалось, Марита быстро успокоилась, и та скорость, с которой это произошло, вызывала у Берина подозрения.

«Ты хочешь знать, что сделала твоя драгоценная дочь?» - спросила она. «Она убежала».

Дурное предчувствие заставило Берина покачнуться. Он затряс головой. «Я в это не верю».

Но Марита продолжала: «Она убежала. Не сказав, куда направляется, она просто украла у нас всё, что могла, и ушла».

«У нас нет денег, чтобы их красть», - сказал Берин. «И Церера никогда бы так не поступила».

«Конечно, ты всегда встаёшь на её сторону», - сказала Марита. «Но она взяла... вещи, наше имущество. Всё, что, как она решила, она могла бы продать в соседнем городе. Я-то её знаю. Она бросила нас».

Если Марита действительно так думала, то Берин мог быть уверен, что она никогда не знала свою дочь на самом деле. Или не знает его, раз смогла помыслить, будто он поверит в такую очевидную ложь. Берин обхватил её плечи своими руками, и, хотя уже не обладал той же силой что раньше, он всё ещё был достаточно силён, чтобы его жена почувствовала себя хрупкой рядом с ним.

«Скажи мне правду, Марита! Что здесь произошло?» Берин затряс её, словно таким способом можно было вернуть к жизни её прежнюю версию, ту Мариту, на которой он женился много лет назад. Но всё, что ему удалось, – так это вынудить её вырваться из его хватки.

«Твои мальчики мертвы!» - крикнула Марита в ответ. Слова заполнили собой всё пространство внутри их небольшого дома, вырвавшись из горла, словно утробное рычание. Её голова поникла. «Вот что произошло. Наши сыновья мертвы».

Слова сбили Берина с ног словно лошадь, которая лягалась, не желая быть подкованной. «Нет», - сказал он. «Это очередная ложь. Такого просто не могло случиться».

Берин не мог и придумать, что ещё могла бы сказать Марита, чтобы ранить его так сильно. Наверняка, она выдумала эту ложь, просто чтобы причинить ему боль.

«Когда ты так сильно меня возненавидела?» - спросил Берин, потому что это была единственная причина, по которой, как он подумал, его жена была в состоянии сказать что-то настолько ужасное, используя мысль о смерти его сыновей в качестве оружия.

И тут Берин заметил слёзы на глазах Мариты. Их не было, когда она говорила о том, что их дочь якобы сбежала.