Разбуди Лихо!
Шрифт:
— А еще он был тринадцатым в списке правителей Ритри, — пискнул мохнатый.
— Да уж, вот теперь я всем сердцем верю в святую невинность влюбленной вампирши. Сущий ангел… белобрысый.
Мой подопечный отвернулся от нас с пауком, всем своим видом демонстрируя, что тема закрыта. Все-таки слишком болезненно реагирует вурдалак. И знает же, что она нас убить пыталась дважды, а все равно отстаивает ее позицию, как верный поклонник.
— Лихо…
Он не отозвался, но меня это не остановило.
— Слушай,
Плечи Лихо напряглись так, что рубашка на нем затрещала. Но молчит, паразит, не отзывается.
— Как вы догадались, что он приводил Рагу? — изумился паук, оторвавшись от работы, над моим костюмом. — Об этом никто не знал! Даже я не должен был… — произнес с оглядкой на своего господина.
— Продолжай делать вид не сведущего, чтобы он тебе голову от головогруди не отделил, — шепнула я ему с улыбкой.
Урурк сделал красные глазки большими и продолжил шить, а я рассуждать.
— Итак, у выдры белобрысой был выбор. С одной стороны Лихо: добрый, влюбленный, красивый, приближенный к самому Владыке, то есть очень перспективный. А еще древний и в довершение, как мы уже знаем, двадцать первый в списке на пост Правителя мира. А с другой…
Паучок соответственно заявленной характеристике начал перечислять достоинства первого мужа вампирши:
— Обозленный, изуродованный, старый низший, занимающий пост наместника, обладатель огромного капитала. А так же, как мы уже знаем, тринадцатый в списке.
— Скажи, — обратилась я к нему, — а вампирша владычицей быть может?
— Нет. И деньги после смерти вампира переходят потомкам.
— И все-таки не сходится. Кто его изуродовал и почему шрамы не сошли? Вы же вампиры, существа с повышенной регенерацией. Зачем ей нужно было выходить за старого низшего? Пусть он и тринадцатый по счету, но недолговечный, а ведь власть к ней после кончины не перейдет и богатств она не увидит. И даю сто пудов, детей у них не было.
Судя по увеличившимся глазкам Урурка, я попала в точку.
— Вот так вот, по всем статьям, незавидная доля выпала вампирше, — и возмущенно заметила, — а Лихо уверенно говорит, что она была рада.
В палатке повисла тишина, прерываемая лишь нервным передергиванием паучьих лапок, и тяжелым дыханием серокожего. Кажется, я опять задела запрещенную тему, но это еще, не повод для молчания. Вот и не смолчала:
— Не пойму, какого ляда радоваться? Она же явно его презирала. Вот и Владыку терпеть не может…
— Почему? — это спросил Лихо, глухим и каким-то неестественным сухим голосом.
— А иначе, с чего бы ей на мужиков
— Название крыла? — серокожий вскочил с места, разметав матерчатые листы по полу. — Скажи мне, где это происходило, — потребовал он, зловеще склонившись надо мной.
Не на меня сердится, а страшно стало до дрожи! Чуть заикаться не начала.
— Сверсово. Кажется, так Владыка называл.
Мой подопечный тяжело выдохнул и прежде чем потянуться к моей шее, глухо сказал:
— Она вышла замуж за Правителя Ритри ради рождения древнего. Спи, Краля.
И тьма накрыла меня с головой. Вот и где уважение к ценному специалисту в судебных разбирательствах и кандидату в мыслители? Я ему тут все по полочкам разложила, а он меня усыпил. Сволочь! И что значит, ради рождения древнего? Пояснения зажал, неблагодарный. Ну, все! Проснусь, устрою им допрос.
Проснулась… Точнее, разбудили, окатив меня с ног до головы ледяной водой. В следующую секунду я промокла, они оглохли, думаю справедливо. И я была уверена в этом ровно до тех пор, пока мне не закрыли рот шершавой ладонью. Вспыхнул свет и трое кривящихся упырей в красном кружеве заявили, что меня ожидает Владыка.
Так-так-так. И где мои соратники, Лихо и паук? Где моя защита?
Оглядываюсь, а нет их. Шикарненько!
Я указала на руку, лишившую меня голоса, и на пальцах потребовала меня отпустить. Серокожие уроды клыкасто улыбнулись, и выудив из кружев блестящие клинки предупредили:
— Учти, еще одно громкое слово и мы за себя не ручаемся.
Пришлось кивнуть.
За руку меня выдернули из кровати и, не давая ни одеться, ни обуться, вывели из палатки под черное небо с алыми просветами. Воздух снаружи свеж и бодрящ, скала холодная; мокрая черная рубашка на мне стала ледяной. И нет ничего удивительного в том, что я чихнула, как только попала к Владыке в шатер. А стража всполошилась, и все трое стремительно приставили холодное оружие к моему горлу.
— Эээм парни, вам было сказано доставить меня живой или как?
В ответ тишина. Намекают, да? И рожи у всех свирепые и в глазах такой блеск многообещающий, что стало понятно — мертвой буду я и очень скоро.
— Хорошо, спрошу иначе. Здоровой или больной? Меня из-за вас хорошо подморозило, мне бы в теплое и чашку кофе сладкого.
Стоят все так же грозно.
— Черт вас дери, ножи уберите!
Никто не шелохнулся, а вот меня начало распирать от нового чиха.
Неожиданно с потолка первого уровня палатки свесился Владыка. Примечательно, что сейчас он облачен в серое кружево, волосы собраны в толстый колосок или сложную косу, а глаза подведены красным.