Разбуди меня
Шрифт:
Клянусь, я отвлеклась от дороги только на секундочку, на одно малюсенькое мгновение! Светофор моргнул, загораясь красным и разрешая движение пешеходам. Но если обычные люди успели сделать всего пару шагов, то велосипедист, решивший скоренько проехать на своем спортивном друге, вылетел практически сразу на середину дороги. Я одновременно двумя ногами уперлась в педаль тормоза, вдавив ее чуть ли не в дорожное покрытие, широко распахнула глаза от ужаса, и вывернула руль влево. Меня, как профессионального дрифтера, развернуло боком, и, стерев покрышки почти до основания, я остановилась на границе пешеходной разметки, напугав людей и себя до усрачки. Велосипедист
Люди давно прошли, светофор дал добро на движение машин, которые сигналили мне, перекрывшей полторы полосы из шести, но я ничего этого не видела и не слышала. Все то, что бушевало во мне на протяжении последнего часа, нашло выход именно так. Не самый плохой вариант, если подумать.
Не знаю, сколько я просидела в такой позе, устраивая локальный потоп в отдельно взятом транспортном средстве, когда резкий требовательный стук в стекло оторвал меня от процесса:
— Извините, с вами все в порядке? — перед водительской дверью стоял молодой паренек, судя по всему, из иномарки, стоявшей прямо за мной. Надо же, заботливый… таких уже мало осталось в этой жизни. Не объехал, гневными жестами и мимикой показывая, что он думает обо мне конкретно, и женщинах-водителях вообще, а остановился, проявив внимание к незнакомому человеку.
— Да, да, с-спасибо, — опустив стекло, я судорожно закивала, всхлипнув на последнем слове, — просто испугалась очень. Со мной такое бывает.
— Может, нужна помощь? Плечо, салфетки, или может глоток коньяку? — не ушел, и даже пошутил. Впрочем, довольно удачно. Я даже криво улыбнулась.
— Нет, не нужно, я уже почти в порядке, — отерла последние слезинки, снова громко шмыгнув носом. Как хорошо, что мне было лень сегодня краситься. И без этого видок, скорее всего, душераздирающий, — нам, девушкам, только дай повод поплакать. Но все равно спасибо.
— Да было бы за что, — пожал плечами парень и улыбнулся, прощаясь, — постарайтесь больше так не нервничать. И не гонять.
— Постараюсь, — вполне естественно теперь уже улыбнулась я на прощание и подняла стекло.
Глубоко подышала несколько раз носом и вновь завела мотор. Медленно вырулив на полосу, я аккуратно, как выпускник автошколы после покупки первой собственной машины, покатила по дороге, раздумывая. Эмоции отступили, и здравый смысл ворвался в голову, подняв насущные вопросы. И один из первых — куда же я направляюсь?
Посмотрела на часы и поняла, что уже около часа бессмысленно кружу по городу. Надо было где-то отсидеться, найти тихое место, где бы мне никто не помешал все обдумать и понять, как жить со всем этим дальше, желательно в одиночку. Безумно захотелось позвонить Ленке, но я отмела эту идею сразу — она первая, у кого будут интересоваться, где я.
И стоило только на миг представить, что Илья будет звонить подруге с расспросами, как ужас вновь начал сковывать внутренности ледяными щупальцами, перехватывая дыхание. Я остервенело мотнула головой, отгоняя непрошеные мысли и панику. Мне нужна была трезвая голова, хотя бы до момента, пока не решу вопрос с убежищем. Но в голову, как назло, ничего путного не приходило. Однокурсников я отмела тоже — с ними пришлось бы объясняться, а ни сил, ни желания не было. Семейная дача тем
И тут меня озарило, я даже легонько хлопнула себя по лбу в порыве самокритики. Когда умерла бабушка, то отец, занимаясь похоронами, обнаружил очень разозливший его сюрприз — домик, в котором она проживала последние годы, кстати, довольно большой и полностью благоустроенный, бабушке на тот момент уже не принадлежал. Недвижимость была переоформлена по дарственной за год до трагедии, но имя «счастливчика» отцу ни о чем не говорило. По официальной версии, они с бабушкой состояли в отношениях около двух лет, поэтому женщина и приняла такое решение, ведь ее сыну этот домик все равно был не нужен. А через неделю после того, как мне исполнилось восемнадцать, я получила заказное письмо, где лежала дарственная на этот дом.
По какой причине бабушка решила поступить именно так, намеренно скрыв от сына подаренную мне недвижимость, я не знала, но была ей очень благодарна. И никак не могла решить, что делать с домом — продавать было невыгодно, да мне и не хотелось, в жилье не нуждалась, сдавать не планировала… Поэтому домик просто тихо ждал своей участи, потихоньку зарастая травой. И теперь я еще раз горячо поблагодарила покойную бабулю за так пригодившийся мне именно сегодня подарок. Правда, Ленка о домике знала, но я сомневалась, что она о нем вспомнит, ведь рассказала ей очень давно, да и так, вскользь.
Через три с половиной часа я остановила машину около высокого забора из металлических прутьев, напоминавших торчавшие из земли пики. И тут меня накрыло осознание того простого факта, что ключей у меня нет. И не было никогда. В конверте тогда лежали только документы.
Да что за день-то такой сегодня!
Я вышла из машины и подошла к калитке. Так и думала — она была надежно закрыта, даже не дрогнув, когда я подергала за ручку. Перелезть забор тоже был не вариант, да и что потом делать? Снимать с петель входные двери? Я уперлась головой в прутья забора, чувствуя, как на глаза вновь накатываются слезы. Уже темнело и ощутимо похолодало, а вариантов, куда можно податься, у меня больше не было.
— Эй! Кто здесь? — старческий голос звучал откуда-то сбоку, вероятно, хозяин соседнего дома проявил бдительность.
— Я…тут…в общем, здесь жила моя бабушка, а теперь дом вроде бы мой. Но ключей у меня нет, вот. Не переживайте, я сейчас уеду, — откликнулась я уныло. Коротать ночь в машине было так себе идеей, ночью обещали заморозки.
— Анюта, это ты? — я повернула голову на голос и увидела весьма немолодого мужчину в спортивном костюме и с тростью в крепких руках. Он был мне не знаком, но откуда-то знал, как меня зовут. Во мне затеплилась крохотная надежда.
— Да, я. А мы знакомы?
— Лично, нет, — смех мужчины оказался приятным и каким-то теплым, что ли, — но Надя столько о тебе, то есть, о вас рассказывала, показывая кучу снимков, что у меня было ощущение, что вы выросли у меня на глазах.
— Можно на «ты», — я улыбнулась, — извините, но про вас бабушка никогда не рассказывала.
— Знаю, — теперь мужчина погрустнел, — она боялась реакции сына, поэтому наотрез отказалась официально оформлять наши отношения. Даже несмотря на то, что я ей семь раз делал предложение руки и сердца. Да что теперь уж говорить! Я благодарен судьбе за нашу встречу, и за отмеренное счастье. И последнюю волю ее я выполнил. Она очень хотела, чтобы домик тебе остался. Наказывала не продавать, сохранить его обязательно, говорила, что счастлива в нем будешь.