Разбуженное лихо
Шрифт:
ЛЮБЛЮ МАМА ТЧК».
Начнем с того, что мои мама и папа погибли давным- давно, когда мне не было еще и трех лет. Воспитывала меня бабушка, папина мама, которая тоже уже два года как умерла. Сестры, равно как и братьев, у меня никогда не было. Далее – розы я безумно люблю, но это может быть и просто совпадение. Насколько я знаю, Армагеддон – это битва богов, или, на худой конец, просто конец света, и пишется он с двумя буквами «Д». Я никогда не слышала, что был уже один, и тем более не имела никакого представления, когда ожидать следующего. Хотя, с моими способностями… Может, я мессия? Страшно. И абсолютно
Я еще раз посмотрела на адрес, все правильно. И адрес мой, и имя с отчеством, и фамилия: Светловой Капитолине Ивановне. Ах да! Я же не представилась, покорнейше прошу меня простить.
Зовут меня Капитолина, проще – Капа, Капка, в школе тапкой дразнили, да и еще всяко разно, у детей фантазия богатая. А вообще- то, мне мое имя нравится.
Так что, по всей видимости, телеграмма все- таки для меня, но убейте меня, если я хоть что- то понимаю.
Я заткнула открытку за зажим зеркала и закончила уборку. Потом включила воду в ванну, насыпала туда морской соли, и пошла на разборки.
– Вставай, увалень! – Я почесала Мусика за ушами, погладила по голове.
Он неторопливо приоткрыл один глаз, широко и смачно зевнул. Потом вывернулся, лег на спину и тягуче потянулся, вытянув лапы. Чуть не свалился при этом с дивана, больно длинный.
Снова зевнул, и открыл глаза. Приняв это за знак внимания, я осторожно начала:
– Так что, ты говоришь, я могу?
– Все, только не умеешь.
– Могу, но не умею? Интересно… А почему?
– По кочану.
– Не ерничай, отвечай по существу.
Мусик фыркнул, сел, уютно подобрал под себя лапы, и окружил их пушистым хвостом. Посмотрел мне в глаза пристально, видимо решая, какую часть правды я смогу воспринять без потерь для собственного здоровья. Потом нехотя процедил:
– Ты знаешь, что твоя мать ведьма?
Я тряхнула головой:
– Моя мама была ведьмой? Это как? На метле и все такое?..
– Примитивно. Конечно, на метле при желании тоже можно, но ведь не только этим ограничиваются их способности.
– А чем?
– Практически ничем.
Я немного подумала.
– А почему ты сейчас вдруг обо всем этом мне рассказываешь?
– Учить тебя придется. Я раньше думал, ты сама сможешь, а теперь вижу – нет. Только учеба и постоянные тренировки.
– Но зачем? Жила бы я себе спокойно, как раньше. Что вдруг случилось?
– Узнаешь в свое время, – и такую смысловую точку в конце фразы поставил, что тормошить его дальше я не решилась.
– А у Вас молоко убежало…
– Что? – вскинулась я. Но, воспитанная на тех же советских мультфильмах, что и кот, я быстро сообразила, что спалила свой обед. Вместо приятного запаха специй квартиру уже давно наполняла удушливая вонь пригоревшей еды. Пришлось вывалить все в мусорное ведро и замочить сотейник.
Устало откинула со лба прилипшие волосы и тяжело вздохнула. Ладно, поем вечером, не впервой. А с порога кухни неслось сакраментальное:
– А у Вас опять молоко убежало…
Ах, ты, чешира проклятый, раньше не мог сказать? И я опрометью бросилась в ванную, перекрывать воду, которая уже весело переливалась через борт ванны красивым таким мини- водопадиком.
Закончив с уборкой последствий своих субботних проделок, я таки залезла в ванну, решив отложить расспросы на потом, на более спокойное время, когда ничего не будет
Расспросы- то я отложила, а вот мысли отложить никак не удавалось. Лежа в горячей ароматной ванне, я размышляла на тему, что больше всего меня поражало то, почему я воспринимаю все так спокойно, практически как должное. Самое активное впечатление на меня произвел говорящий кот, а все остальное – так, ерунда. Я почти не удивляюсь, хотя нормальный человек уже с ума бы сошел от неожиданно свалившихся на него приключений и новостей.
Выходит, я ненормальная. Ну и Бог с ним, от этого я не чувствую себя менее комфортно.
Вылезая из ванны, я посмотрела на себя в зеркало, и осталась вполне довольна результатом. Хотя, волосы пора бы уже подстричь, они опять отросли ниже талии, и это учитывая, что стригу я их раз в месяц, чуть выше пояса. В свете ламп они будут очень заманчиво переливаться огненными бликами, надо только уложить как- нибудь покрасивее. Эх, жаль, Алка в отпуске, а то бы сбегала к ней в салон, она бы меня быстренько привела в порядок. Причем в долг.
Но, делать нечего, пришлось брать в руки фен, потом косметичку и лак для ногтей. Наконец, дошла очередь и до платья. Было у меня красивое красное платье, очень гармонирующее с моими рыжими волосами. Вот только таскала я его везде, по каждому удобному случаю, боюсь, оно уже всем примелькалось. Да и помада в том ему, такого же кроваво- красного цвета, похоже закончилась, и я ее выкинула, хоть и не помнила, когда. Но в косметичке ее не было. Надо сказать, что помада была сварена для меня персонально, оттенок подобран идеально к моей коже и волосам. Года два назад был у меня кавалер, химик- парфюмер, вот он и позаботился. Больше такого цвета я ни в одной фирме не смогла найти, как ни пыталась. Помаду откровенно было жаль, но больше всего было жаль настроения, которое грозило оказаться загубленным в свете последних событий. Что же надеть?
В ответ на мои размышления в дверь снова позвонили. Завязывая на ходу поясок халата, я думала, что для одного дня визитов уже достаточно, учитывая мой уединенный образ жизни.
Я посмотрела в глазок, увидела молодого парня в красной униформе. Для порядка поинтересовалась:
– Кто там?
– Ди эйч эль 6 . Вам посылка.
Пришлось открывать. Сначала телеграмма с того света, теперь посылка. Там что, саван? Поеживаясь от собственного черного юмора, расписалась автоматически, проверила на всякий случай адрес и имя. Все мое.
6
DHL – курьерская служба срочной доставки почты.
Неуверенно повертела в руках сверток в фирменной упаковке. Прошла в комнату, растолкала нагло храпящего Мусика:
– Это что?
– Это тебе, – недовольно проурчал он. – Еще раз разбудишь, в рожу вцеплюсь.
И, с чувством исполненного долга, свернулся клубочком, закрыв нос хвостом. Странный, неужели ему холодно, не зима вроде бы.
Дернула бумажную полоску, она с треском оторвалась, сверток отрылся. Я вытряхнула из него на диван что- то белое, матерчатое, слегка искрящееся. Неуверенно потянулась рукой к мерцающей ткани, от которой, казалось, исходило какое- то сияние, как вдруг заметила торчащий из под нее уголок бумажки. Решила начать с нее и осторожно вытянув, развернула.