Раздел имущества
Шрифт:
Несмотря на погоду, Руперт оделся для лыж и немного прокатился по некоторым трассам, полный достоинства, как человек, который выбирается на лыжах раз в год, да и то после дождичка в четверг. Он выглядел вполне опытным, но осторожным лыжником, соблюдающим правила и готовым решительно выйти на лыжню завтра, чтобы сразиться с непокорными вершинами, когда видимость улучшится. Мимо него, как пушечное ядро, на своем сноуборде пронесся Кип Кэнби, и только потом, по его куртке цвета хаки и голубому шлему, Руперт догадался, кто это был.
Эми, в общем-то, порадовалась, что сегодняшняя прогулка на лыжах отменяется, иначе она металась бы между лыжами и желанием заняться делами, связанными с перевозкой господина Венна в Лондон. После того как дело было сделано, в одиннадцать она смогла пойти на урок
В сложных ситуациях Эми всегда была на высоте, она и мысли не допускала о том, что потерпит неудачу, пусть даже господин Осуорси и не смог решить эту проблему. Решение внести плату за самолет для господина Венна в контексте взаимопомощи приобретало кармическое значение. Примириться с мыслью о большом состоянии могут помочь только такие поступки, потому что вы давно уже чувствуете, что вам следует всегда делать подобные пожертвования, чтобы сохранить хотя бы какое-то душевное равновесие и уверенность, что вы заслуживаете таких денег. Поэтому Эми была рада представившейся возможности.
Она поняла ошибку Осуорси, сразу же сообразив, что привлекать на этой стадии страховку было неблагоразумно. Даже несмотря на то что перевозка Венна была непосредственной обязанностью страхового агентства, она знала, что люди изо всех этих организаций, от «Красного Креста» до «Врачей без границ», будут более сговорчивыми, если рейс им оплатят вперед, а с ее платиновой кредитной карточкой она легко могла себе это позволить. Какова же будет сумма? В конце концов, страховые обязательства будут выполнены — по этому поводу она не беспокоилась, но пока что, следуя указаниям Джо Даггарта, она обзвонила все агентства по своему списку, составленному при помощи справочника из офиса Кристиана Жаффа, и прошло совсем немного времени, прежде чем она смогла сообщить господину Осуорси обнадеживающую новость: самолет с медицинским оборудованием, предоставленный Швейцарской альпийской авиационной спасательной миссией (SAARM), сможет прибыть в Албертвиль завтра утром, если позволит погода и если не возникнет необходимости в какой-нибудь иной срочной гуманитарной операции. Чтобы доставить Венна к самолету в Албертвиль, потребуется около часа, полет займет часа полтора, и завтра к полудню они смогут быть в аэропорту Станстед. Ей нравился драматизм происходящего: скорая помощь, напряженная и спешная работа, медики в белых халатах, ожидающие в аэропорту в Лондоне.
— Слава Богу, блестящая работа, мисс Хокинз! А я не смог заставить двигаться этих ребят. Ай да янки!
Ей также была приятна мысль о том, что именно она выкладывает деньги. Эми была небезразлична к своим деньгам. Ей нравилась мысль о том, как бы были все удивлены, узнай, насколько на самом деле она была богата. Это поражало ее, когда бы она об этом ни думала, а думала она об этом на удивление редко — примерно раз в день или около того — когда проверяла отчеты своих брокеров или говорила с Сигрид. Но деньги не довлели над ней, они давали ей чувство свободы, и небольшие происшествия, как нынешнее, время от времени напоминали ей о том, чт'o могли бы дать другим большие наличные суммы, и она вздрагивала, как от внезапной зубной боли, вызванной попаданием на зуб чего-нибудь слишком сладкого или холодного.
Кроме того, Эми поговорила по телефону с Жеральдин. Утром Жеральдин, Тамми и Уэнди Леверт встретились, чтобы обсудить квартиру Эми, но, прежде чем перейти к делам, они выслушали новости о своих мужьях и детях. Они были преданными матерями и верными друзьями, доверявшими друг другу до предела — предела, ограниченного рамками невмешательства в чужие дела или невозможностью критиковать друг друга. Они грустно подсмеивались над неприятностями Виктуар, Лауры или Корины и часто были готовы выручать друг дружку если оказывалось, что чей-то муж знает нужного врача из Больницы Сальпетриер, если кто-нибудь искал себе бухгалтера
— На этой неделе Ник и Саломея у меня. Виктуар едет в Вальмери, чтобы быть с Эмилем. Ее отец по-прежнему в реанимации, — объяснила ситуацию Жеральдин. Все согласились, что Эмиль проявил необычайную покладистость и что Виктуар совершенно права и поступает благоразумно, отправляясь сидеть у постели отца.
Они перешли к интерьеру.
— Я видела гостиную, выполненную в таких же темно-бирюзовых тонах, как в Ско. Вы видели замок в Ско? — спросила Тамми. — Он стоит в парке. Главный зал окрашен в чудесный темно-бирюзовый цвет, а панельная отделка бледно-зеленая, белые потолки и потом — люстра. Гостиная Эми просто требует большой люстры из небьющегося хрусталя. Я всегда говорю, если вы можете себе это позволить, — действуйте!
— Многие пользуются услугами Уэнди Леверт. Очень трудно сделать все как надо, если не говоришь по-французски, — заверила Эми Жеральдин. Эми испытывала смешанные чувства по поводу того, чтобы нанять кого-нибудь в качестве декоратора, полагая, что она сможет научиться чему-нибудь на собственных ошибках. С другой стороны, мысль о том, чтобы пойти во французский магазин и купить что-то наподобие матраса, предполагала больше внутренних усилий и присутствия духа, чем дело того стоило. Она бы предпочла пойти вместе с Уэнди за покупками необходимых предметов для украшения интерьера. Пока Уэнди будет искать нужное и вести переговоры с продавцами, она, Эми, могла бы выражать свои чувства незаметными кивками и потихоньку набираться опыта и уверенности в себе. А пока что Уэнди могла бы заняться постельным бельем и полотенцами и тому подобными вещами. Эми дала свое согласие.
Закончив разговор с Жеральдин, Эми на какое-то время почувствовала себя одинокой. Не то чтобы ею овладела ностальгия, но она ощутила себя очень далеко от дома — так, словно бы она сидела на вершине айсберга, который отломился от материка и теперь нес ее в холодный темный океан тайны и неопределенности, к иллюзорным и даже не совсем дружеским цивилизациям, где от нее потребуется изменить все свои привычки. Почему-то ей подумалось о бароне Отто, о его большой фигуре и о том, что она катается уже лучше, чем раньше, и что каждый день приносит ей новые задачи и новые решения, и с этими мыслями, придя в лучшее расположение духа, она пошла на урок по кулинарии.
Тема сегодняшнего урока была обозначена в объявлении, которое повесили около стойки администратора в холле: «bisque d’homard»[83] и «timbale de saumon»[84]. В назначенный час, то есть в одиннадцать, Эми появилась в дверях элегантной стерильной кухни: стальные столы без пятнышка, ряды сияющих медных сковородок, баки с кипящим супом. Ей выдали передник, как и остальным: двум женщинам из Японии, паре из Германии, красивой телевизионной знаменитости, в которой она теперь узнала зятя Жеральдин, поэту Робину Крамли, мужчине из Люксембурга, коротенькой и толстой женщине из России и одной из ее дочерей. С величественным видом вошел шеф Жафф. Он будет говорить по-французски, сообщил он им любезно, а его дочь Кристин будет переводить на английский. Он надеется, что все они смогут друг друга понять, пользуясь двумя этими языками. Все согласились. На кухонной стойке позади шефа Жаффа бросались в глаза два огромных перевернутых кверху брюхом омара, которые зловеще шевелили стянутыми резинкой клешнями.