Разделенные океаном
Шрифт:
— Тебя. Разве ты не заметил, что моему голосу недостает любезности? — Тамара вновь улыбнулась.
Левона злило, что его похмелье кажется ей забавным.
— Жаль, что тебя не было со мной вчера вечером, дорогая, — сказал он. — Тебе бы очень понравилась вечеринка. Анна была... У меня нет слов, чтобы передать, как хороша она была: будущая звезда в процессе становления, если верить моему другу Карлу. Он адвокат, кстати сказать.
— Ты тоже адвокат, но я доверяю твоему суждению не больше, чем мнению этого Карла.
— Мы договорились пообедать вместе как-нибудь на следующей неделе. Он специализируется на частной собственности. Я намерен направить к нему нескольких своих клиентов, а он передаст мне кое-какие
— Другими словами, дела убийц, бутлегеров [43] и прочих нехороших людей.
Прежде чем Левон успел ответить, в дверь постучали. Тамара посадила Джона к нему на колени и пошла взглянуть, кто это. Вернулась она в сопровождении мужчины, в котором Левон узнал одного из вчерашних официантов.
43
Бутлегер — подпольный торговец спиртным во время «сухого закона» в США в 1920—1930-е годы.
— Вам презент от мистера Блинкера. — Официант опустил на пол картонный ящик. — С наилучшими пожеланиями.
— Что это?
— Фрукты. — Официант подмигнул.
Тамара попыталась дать ему пятьдесят центов на чай, но он лишь отмахнулся и ушел, крикнув на прощание:
— С Новым годом!
— Если там фрукты, — сказала Тамара, — то почему в ящике звякнуло, когда он опустил его на пол?
— Открой его, и мы все узнаем, — посоветовал ей Левон.
В коробке оказалось полдюжины бутылок французского вина. Мнение Тамары о бутлегерах изменилось моментально и самым радикальным образом.
В новой конторе было целых три комнаты: одна для Эмили, другая — для него и третья — приемная для ожидающих своей очереди клиентов. Контора располагалась сразу за Юнион-сквер, в пяти минутах ходьбы от его квартиры.
Весной, когда Джону исполнилось полгода, Тамара вновь стала настаивать на том, что им следует переехать в более просторное жилье с собственным садом. Пока Левон был на работе, она с ребенком ездила осматривать земельные участки. Похоже, Тамара остановила свой выбор на Бруклине и садилась на автобус, который вез ее через мост на другой берег, когда риэлторы звонили ей с сообщением о том, что на продажу или для найма выставлен очередной дом, — они провели себе в квартиру телефон. Когда Левон возвращался домой после работы, жена подробно рассказывала ему о своей поездке, объясняла тонкости планировки и неизменно добавляла, что Джону дом очень понравился, как, кстати, и ей.
— Джон сам тебе это сказал, не так ли?
— Я вижу это по его глазам, как они загораются. Знаешь, Лев, на участке с домом, который я смотрела сегодня, разбит огород.
— И ты думаешь, что я буду там возиться? — быстро спросил он.
Последнее, чем бы ему хотелось заниматься в свободное время, это выращивать овощи. Левон постепенно превращался в заядлого театрала и полюбил ходить в кино. Тамару подобное времяпрепровождение не интересовало, поэтому компанию ему составлял Карл, который не был женат, или Герби с Анной, или Блинкеры — Олли постоянно бронировал ложу в театре и неизменно приглашал Левона.
— Огородом я займусь сама, — с раздражением отозвалась Тамара. — Кстати, завтра я встречаюсь с Лиззи Блинкер. Я позвонила ей, и она пригласила меня на чай.
Левон удивился и обрадовался. До сих пор его жена не изъявляла желания познакомиться с Блинкерами.
— Она тебе понравится, — заверил он.
— Давай на эти выходные съездим посмотреть на дом с огородом? — предложила Тамара.
— Хорошо. — Левон почувствовал себя побежденным.
— Я договорюсь с риэлтором, — с торжеством заключила она.
Анна не захотела переезжать. Она ничего не сказала,
— Если я посмотрю тот дом в воскресенье, — обратился Левон к Тамаре, — ты обещаешь сделать кое-что ради меня?
— Лев, мы подыскиваем себе дом не ради меня, а ради всех нас — тебя, меня и Джона. — Он обратил внимание на то, что Тамара не упомянула Анну. — Ладно, что тебе от меня нужно?
— Стань американской гражданкой.
Сам он уже думал и говорил, как американец. Левон употреблял такие словечки, как «йиппи» [44] и «оки-доки» [45] . Он называл Карла «приятель», а доллары именовал «баксами» — но только когда играл в покер со своими друзьями-адвокатами во время долгого обеденного перерыва два раза в месяц по пятницам, о чем Тамара даже не подозревала. Левон хотел принять участие в следующих выборах и голосовать за демократов, так же, как это делали Карл и Олли Блинкер. В глубине души он уже ощущал себя американцем.
44
Йиппи — Ура! (жарг.)
45
Оки-доки — о’кей, договорились (жарг.).
— Хорошо, Левон, если ты действительно этого хочешь, — ровным голосом ответила Тамара, — я исполню твою просьбу.
Он видел, что на самом деле она вовсе не горит желанием становиться американкой. Но ведь, в конце концов, он тоже не хотел переезжать в Бруклин. Левону казалось, что он идет на куда большие уступки.
Когда он вернулся домой тем вечером, в вазе на столе стоял огромный букет алых роз.
— Их подарила мне Лиззи Блинкер, — сообщила ему Тамара. — Как ты и говорил, она очень мила.
— И о чем же вы разговаривали?
Тамара пожала плечами.
— В основном о Герби и об Анне. В субботу вечером Блинкеры устраивают очередную вечеринку. — После новогодней ночи парочку наняли развлекать гостей на частных приемах, за что они получили весьма кругленькую сумму.
— Анна уже дома? — Было четверть восьмого, и Джона уже уложили в постель.
— Сегодня Пегги повела их в кино.
Левону недоставало восхитительных улыбок Анны и ее очаровательного присутствия, особенно во время трапезы за общим столом. Он недовольно хмыкнул и понес портфель с бумагами в столовую, чтобы поработать с ними позже. К его удивлению, Тамара последовала за ним.