Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика
Шрифт:
Несмотря на все заявления об «исторической дружбе» немцев с прибалтами, германская политика имела своей целью пропаганду немецкого «владычества» и «превосходства». Так, представитель А. Розенберга д-р Шпоо заявил в ноябре 1941 г., что «немцы всегда являлись проводниками культуры в Прибалтике»{639}. В Латвии широко использовался тезис «о немецких господах и ведомых латышах»{640} и указывалось на то, что «все… в Латвии… создано немцами»{641}. В Эстонии германская пропаганда, по признанию самих оккупационных властей, придавала преувеличенно большое значение влиянию немцев на культурное развитие этой страны{642}.
Как уже говорилось, согласно планам нацистских идеологов, прибалтийские народы не должны были развивать политическую деятельность. 16
Несмотря на создание «самоуправления», германские власти не могли в реальности предложить прибалтам независимость или хотя бы какое-то национальное будущее, чего ждала от Германии определенная часть литовцев, латышей и эстонцев. 12 марта 1942 г. на совещании в Риге представители оккупационных властей отметили, что «латышам при нынешнем положении вещей нельзя сказать правду», так как «нет позитивных моментов, которые можно было бы предложить» (очевидно, в том числе имелся в виду вопрос о независимости Латвии). Поэтому было предложено улучшить обращение немцев с латышами{646}, чтобы внешне сгладить разочарование последних в германской власти. В Эстонии к июню 1942 г. с аналогичной целью были сокращены штаты германских властей, отозваны или заменены чиновники из числа прибалтийских немцев{647}.
Германские власти развернули жесткую борьбу с прибалтийскими национальными движениями, в которых они видели для себя главную опасность{648}, а также стремились сузить рамки национального бытия прибалтийских народов. Активно внедрялся немецкий язык в государственных учреждениях, школах, вузах и т.д.{649}, подвергалось жесткой цензуре национальное искусство{650}. Очевидно, это были первые шаги в рамках запланированной «германизации» Прибалтики.
В Крыму, несмотря на заигрывания германских властей с крымскими татарами, оккупанты не предполагали создания крымско-татарского государства, по причине чего Гитлер не утвердил соответствующее предложение «мусульманских комитетов»{651}. Истинное отношение к крымским татарам как «временным попутчикам» было обусловлено планами будущей колонизации Крыма, о чем будет сказано ниже.
Истинное отношение оккупантов к немецкому населению СССР было отчасти снисходительным. Управление СС и полиции РК «Украина» отмечало, что немецкое население Украины претерпело «истощение народных сил». Поэтому было указано, что «местные немцы нуждаются… в воспитании и направлении»{652}.
Долгосрочная цель на оккупированной территории СССР оставалась прежней — германская колонизация. В октябре 1941 г. министр экономики Рейха В. Функ заявил, что «с победой Германии открываются грандиозные возможности хозяйственного и политического преобразования Востока», в связи с чем будет «решаться вопрос о населении». Соответствующие указания были даны в германской армии. 1 октября 1941 г. Генеральный штаб вермахта издал инструкцию, в которой указывалось, что германский солдат должен знать о «будущей организации Великогерманской империи и ее жизненного пространства»{653}. 10 октября 1941 г. генерал-фельдмаршал вермахта В. фон Рейхенау издал директиву «О поведении войск в Восточном пространстве», которая гласила: «Основной целью похода против еврейско-большевистской системы является полный разгром государственной мощи и искоренение азиатского влияния на европейскую культуру… Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения». Перед солдатом вермахта была поставлена задача «выполнить свою историческую миссию по освобождению навсегда германского народа от азиатско-еврейской опасности»{654},
Генеральный план «Ост», который представлял собой программу колонизации «восточного пространства» и был разработан еще во время оккупации Польши, к началу 1942 г. предписывал, что в колонизацию будет вовлечено 10 млн. переселенцев из Германии и других «германских» стран, а также «фольксдойче». Территории, предназначавшиеся для колонизации, включали в себя Польшу, Прибалтику, Западную Украину, область вокруг Ленинграда (Ингерманландия), Крым и прилегающие области, а также излучину Днепра (район Днепропетровска). Из числа местного населения этих территорий планировалось выселить 31 млн. чел. в Западную Сибирь, а остальные 14 млн. чел. подлежали «германизации» либо трудовой эксплуатации. В рамках реализации программы колонизации в первый период войны были приняты практические меры. В июле 1942 г. Гитлер издал директиву об «эвакуации» русского населения Крыма, однако она не была исполнена из-за «неразберихи компетенций и военных событий»{655}. На оккупированных территориях СССР осуществлялись постройка и ремонт лагерей для немецких переселенцев{656}. К осени 1942 г. в Литве было экспроприировано 6597 ферм, на которые были переселены 16 786 немцев, ранее (в 1939–1940 гг.) репатриированных в Рейх{657}. Приказ Г. Гиммлера от 21 декабря 1942 г. еще раз недвусмысленно определил цель Германии: «Поселить наш народ в этих областях и устранить чуждые народы». Предполагалось не только физическое переселение немцев на захваченные земли, но и изменение внешнего облика этих территорий под «немецкие стандарты» для «укрепления германизма»{658}.
Как уже говорилось, Третий рейх осуществлял оккупационные функции на захваченной территории Советского Союза не в одиночку. Финские оккупанты широко использовали в своей политике национальный фактор. Целью вступления в войну с СССР (26 июня 1941 г.) маршал К.-Г Маннергейм обозначил «крестовый поход» за «освобождение земель карелов»{659}. Финские власти проводили политику разобщения карельского и русского народов{660}, в том числе осуществляя «финнизацию» карелов и репрессии в отношении русского населения{661}. Большая часть русского населения, включая депортированных из Ленинградской области (всего 20 тыс. чел.), была помещена в концлагеря, а оставшееся русское население подверглось выселению{662}. Была инициирована программа переселения финнов в Карелию. Национальный фактор широко использовался в финской пропаганде, направленной на военнослужащих Красной Армии{663}.
Румынская оккупационная администрация на территории юго-запада Украины проводила национальную политику, которая в корне отличалась от германской. Руководство Румынии было уверено, что победа Германии приведет к созданию независимой Украины, которая потребует себе оккупированную Румынией территорию.
Поэтому румынские власти сделали ставку на поддержку русского населения. Русский язык был признан официальным языком наравне с румынским и немецким. В Одессе был открыт русский театр, издавалась русскоязычная пресса. Практически открыто действовали русские националистические группы, а любая украинская национальная деятельность, даже в культурной среде, подавлялась{664}. В то же время проводилась активная румынизация. Преимущества в сфере трудоустройства, образования и др. имели румыны и молдаване. Оккупационные власти стремились доказать румынскую историческую принадлежность оккупированных территорий, рассматривая русских в качестве «узурпаторов, которые захватили эту исконно румынскую землю»{665}.
Италия, Венгрия, Словакия и другие сателлиты Германии не имели собственных зон оккупации и не проводили своей национальной политики на оккупированной территории СССР. Однако известно, что итальянские войска допускали грубое{666}, а венгры — жестокое поведение в отношении местного населения{667}.
Таким образом, национальная политика германских властей на оккупированной территории Советского Союза в первый период Великой Отечественной войны (июнь 1941 г. — ноябрь 1942 г.) была весьма масштабной и служила одним из основных средств обеспечения экономической эксплуатации оккупированной территории, а также безопасности тыла вермахта и германской гражданской администрации.