Разделяющий нож: Приманка. Наследие
Шрифт:
– Он знает, о чем говорит, тетушка Нетти, – рискнула вставить Фаун.
– М-м-м... – протянула та. – Так что случится, если твои родичи выгонят ее? Как Стражи Озера до сих пор делали со всеми влюбленными крестьянами, насколько мне известно.
Даг помолчал, потом ответил:
– Я уйду вместе с ней.
Брови тетушки Нетти поползли вверх.
– Ты порвешь со своим народом? Ты сможешь?
– Не по собственному выбору. – Даг пожал плечами, но не мог скрыть глубокой тревоги. – Если со мной решат порвать, я не смогу этому воспрепятствовать.
Фаун заморгала,
– Ох-ох-ох... – Тетушка Нетти тихо постучала палкой по полу. – Я вот думаю, дозорный... У меня – две руки, да и у Фаун тоже.
Даг замер и бросил на Нетти острый взгляд.
– Я совсем не уверен, что это сработает. – Потом помолчал и добавил: – И совсем не уверен, что не сработает. Я знаю, как нужно делать браслет, а Фаун знает эту землю, она может помочь найти все, что необходимо. Волосы каждого из нас... мои, к сожалению, короткие.
– Я знаю некоторые приемы, чтобы управляться с короткими волокнами, – рассудительно сказала Нетти.
– Ты знаешь больше, чем только такие приемы, мне кажется. Искорка, – Даг повернулся к Фаун, – дай мне кусочек ткани, сотканной твоей теткой. Я хочу подержать что-то сделанное ею. Что-нибудь совсем тонкое, знаешь ли.
– По-моему, я знаю, что ему нужно. Посмотри-ка в сундуке в ногах моей постели, голубушка, – сказала Нетти. – Достань свадебную рубашку Флетча.
Фаун вскочила и подняла крышку деревянного сундука. Рубашка лежала поверх остальных вещей. Фаун подняла ее за плечи, позволив белой ткани свободно развернуться. Рубашка была почти закончена – оставалось пришить только манжеты. Сборки на верху рукавов и на кокетке были мягкими на ощупь, а пуговицы из радужно переливающегося перламутра, уже пришитые к планке, – гладкими и прохладными.
Фаун принесла рубашку Дагу, и тот разложил ее на коленях, неуклюже и осторожно касаясь ткани кончиками пальцев; потом он неуверенно провел над ней крюком, стараясь не зацепить.
– Тут ведь не одна разновидность пряжи?
– Лен – для крепости, хлопок – для мягкости, немного волокон крапивы – для блеска, – ответила Нетти. – Я спряла особые нитки.
– Женщины моего народа никогда не делают такой тонкой пряжи. На нее уходит слишком много времени, а его и так всегда не хватает.
Фаун по-новому взглянула на грубую ткань рубашки Дага, которую раньше считала потрепанной.
– Я помню, как помогала тетушке Нетти и маме прошлой зимой налаживать станок для этой пряжи. На то, чтобы соткать ткань для рубашки, ушло три дня, и работа была такая нудная и трудная, что я чуть не визжала.
– Ткацкие станки у Стражей Озера – небольшие, их вешают на стену, чтобы их можно было легко снять и перевезти, когда мы сворачиваем лагерь. Мы никогда не смогли бы управиться с такой большой деревянной рамой, как у станка твоей тетушки. Это типично крестьянский инструмент – неподвижный, как амбары и дома. Мишени для... – Даг снова взглянул на рубашку. – У
Фаун могла бы поклясться: на губах Нетти промелькнула гордая улыбка, но выражение исчезло прежде, чем Фаун смогла удостовериться.
– Я старалась, – скромно ответила Нетти. – Ведь, это, в конце концов, свадебная рубашка.
– Хм-м... – Даг выпрямился и кивнул Фаун, чтобы она убрала рубашку на место. Девушка снова аккуратно сложила ее, положила в сундук и села на крышку. Она ощущала напряжение, повисшее между Нетти и Дагом, и боялась вмешаться, чтобы не порвать что-то тонкое и нежное, как паутинка, соединившее их.
– Я готов попробовать создать браслеты, – сказал Даг, – если вы за это беретесь, тетушка Нетти. Это определенно будет доводом в нашу пользу у меня дома. Если же не сработает, мы окажемся не в худшем положении, чем раньше, – если не считать разочарования. Если же сработает, мы сделаем большой шаг вперед.
– Вперед – это куда? – спросила Нетти. Даг сокрушенно фыркнул.
– Это мы узнаем, мне кажется, когда дойдем.
– Справедливо сказано, – согласилась Нетти. – Хорошо, дозорный. Мы с тобой – союзники.
– Ты хочешь сказать, что замолвишь за нас словечко маме и папе? – Фаун хотелось прыгать и визжать от восторга. Сдержав этот порыв, она ограничилась тем, что кинулась – обнимать и целовать Нетти.
Нетти притворно рассердилась.
– Ну, ну, девочка, не расходись. У меня от этого мурашки по коже. – Нетти выпрямилась и обратила лицо в сторону Дага. – Вот еще что... Даг. Не выслушаешь ли ты меня?
Брови Дага поползли вверх от этого непривычного обращения по имени.
– Я хороший слушатель.
– Да, я это заметила. – Нетти долго молчала, потом поежилась, как будто от неловкости... или стеснительности? Нет, такого быть не могло. – Прежде чем тот парень – Страж Озера? – уехал, он сделал мне последний подарок, потому что я сказала: мне жалко расставаться с ним, так и не увидев его лица. Ну, на самом-то деле подарок мне сделала его новобрачная. Она была мастерица в вашем целительстве и помогла мне не хуже, чем парень, вылечивший мое колено при первой встрече.
– Соединение ее и твоего Дара, – понял Даг. – Да? Это дело довольно интимное... даже очень.
Голос Нетти понизился до шепота, словно она собралась признаться в ужасном секрете.
– Получилось вроде того, как будто она на время одолжила мне свои глаза. Оказалось, что парень примерно такой, каким я его себе представляла, – не красавец, но славный. Чего я не ожидала, так это рыжих волос и загара – он же днем спал, а выходил в дозор ночью. В общем, я удивилась... – Нетти умолкла и долго молчала. – Знаешь, я ведь никогда не видела лица Фаун. – Небрежный тон, которым она это произнесла, никого обмануть не смог бы, подумала Фаун, даже если бы голос тетушки под конец предательски не дрогнул.