Раздевайся, Семёнова!
Шрифт:
И тем ни менее, на этого мужчину нельзя было смотреть без малиновых щек и колотящегося сердца – все пропорции его тела были идеальны, гибкие мышцы плавно вливались друг в друга, плоский живот с отчетливыми, хоть и не выпирающими «кубиками» вызывал желание провести по ним рукой... Он был похож на выживанца из известной серии фильмов на канале «Зеленая Планета» - человека, способного поймать голыми руками рыбу, а то и перерезать глотку тигру – и все это исключительно благодаря своей гибкости и быстроте.
Он
– По твоему ошарашенному взгляду я понимаю, что претензий к моей внешности у тебя нет… - немного сухо сказал он, расстегивая молнию на ширинке джинсов. Я вдруг поняла, что он волнуется – боится, что не произведет на меня должного впечатления. И чуть не рассмеялась от столь нелепого предположения. Хорошо, что «чуть» - неизвестно, как растолковало бы этот смех его болезненное самолюбие.
– Нет, – ответила я, сглотнув слюну. – То есть да. То есть… - запутавшись, я замолчала. И все еще не могла оторвать от него глаз.
– Давай-ка устроим интим…
Щелкнув выключателем, в полной темноте он подошел к кровати – все еще в джинсах, хоть и расстегнутых.
– Лучше так, – не узнавая своего голоса, ответила я, потянулась назад и включила ночник на тумбочке. Я не знаю, что мной овладело, но созерцание его голого торса пробудило во мне кого-то другого – кого-то смелого, наглого и бесстыдного. А может его собственная внезапная неуверенность дала обратный эффект.
Если он сейчас залезет рядом со мной под одеяло, я не выдержу и засмеюсь, подумала я вдруг.
Но он лег рядом – как и раньше, на одеяло, опершись на локоть.
Я повернулась к нему и провела рукой по его щеке, чувствуя, как от моего прикосновения дергается мышца чуть пониже скулы.
– Если, хочешь, просто ляжем спать… – предложил Виктор Алексеевич ровным, без эмоций голосом, под которым явно читалась дрожь.
Не отвечая, лишь следя за движением своей руки, я очертила его заросший подбородок, спустилась ниже и повела пальцами вниз, по плечам, по напряженным, почти безволосым мускулам – каждую секунду поражаясь своей отчаянной смелости. Не знаю, куда бы я добралась, если бы он вдруг не схватил меня за запястье.
– Ты не обязана ничего делать…
Я, наконец, оторвала взгляд от своей руки и посмотрела на него.
– Разве? – спросила, охваченная каким-то шальным, опасным весельем. – Я думала, вы меня поработили…
Мне показалось, что эта фраза произвела впечатление, схожее с фурором – глаза Виктора Алексеевича внезапно расширились, ноздри дрогнули, втягивая воздух. Мне показалось, что еще секунда, и он бросится на меня, сметая все на своем пути… Однако он сдержался, овладел собой и лишь выразительно изогнул бровь.
– А ведь и правда, Семёнова. Я совсем забыл о нашем… уговоре, - он откинулся на подушки,
***
О, эта уже не было принуждение. Это была игра. Опасная, смелая и очень реалистичная… но все же игра. Я спокойно могла не делать этого… но кем бы я стала после этого в его глазах? Сама нарвалась, сама испугалась?
Но боже-ж ты мой, минет?! Я ведь максимум к чему была готова – это рукой… или позволить пристроиться у себя между ног…
– Что, струсила? – издевательски спросил Знаменский.
Он явно уже перестал нервничать по поводу своей наготы – вольготно раскинулся на подушках, чуть расставив ноги и ожидая действий с моей стороны.
Да, признаться, я растерялась. Что в такой ситуации делают? Налезть на него с поцелуями, постепенно спускаясь все ниже и ниже?.. Склониться ртом прямо к его ширинке? Переместиться, чтобы усесться между его ног? Все казалось нелепым до безумия.
– Я жду, Катюш… - подогнал он меня. – Минет или видео с твоими стонами сегодня же будет на Ютьюбе…
Я испуганно подняла на него глаза. Неужели я неправильно расценила ситуацию, и грозится он всерьез?..
– Так, хватит, знаешь ли, - не скрывая раздражения, Виктор Алексеевич приподнялся и потянулся к штанам, с явным намерением их застегнуть. – Не понимаешь игры, не лезь… И вообще, ложись спать, завтра будем реша…
Не давая себе передумать, одним дерганным движением я сунула руку в его расстегнутую ширинку и обхватила ладонью объемистую, горячую твердость под ней. Поперхнувшись словами, Знаменский зашипел и откинул назад голову.
Спустя долгое мгновенье, во время которого я боялась и пальцем пошевелить, он вернулся в этот мир, глядя на меня помутневшим взглядом из-под тяжелых, полузакрытых век.
– Что ж… неплохое начало… - похвалил он мою самодеятельность, прочистив горло и шумно проглотив слюну. – Теперь слегка сожми пальцы…
Красная, как спелый помидор, я сделала именно это, с неким развратным удовольствием замечая, как твердость под тонкой тканью боксеров еще больше удлиняется и твердеет.
– Теперь… углубись рукой вниз… и обратно… Ммм… отлично…
Голос Знаменского изменился, стал гуще и грубее, и появилось в нем что-то, от чего хотелось закрыть глаза и положить голову ему на живот.
– Подожди… – резко прервал он меня.
Я дернулась испуганно, вытягивая руку, он же несколькими быстрыми движениями стянул с себя джинсы… а за ними и черные, с полосочкой боксеры. Улегся обратно на подушку.
– Я весь твой…
– О, боже…
С секунду я пыталась не смотреть… Однако, больше смотреть было некуда, и мне пришлось все-таки опустить глаза и сконцентрировать зрение.