Раздвоенное сердце
Шрифт:
– Ничего!
– вспылил Пауль.
– Или что он там тебе наговорил? Мне даже действительно интересно. Что он рассказал своей любимице Элизе? Вне всяких сомнений для тебя существовала особенно трогательная версия.
– Я не его любимица - и ...
Я замолчала. Чёрт. Могла ли я высказать всё то, что Колин рассказал мне о папе? А если Пауль имел в виду что-то другое, и я тем более внесу хаос?
– Эли, - настойчивый голос Пауля зазвенел в моем ухе, и я вздрогнула.
– Что он тебе рассказал? Что отец тебе говорил? Что там насчет полукровки?
– Скажи мне об этом, Пауль. Расскажи
– Откуда тебе известно это слово?
О Боже! Я совсем забыла, что Пауль мог быть таким же упрямым, как и я. Мне никогда не удавалось его к чему-либо принудить, если он, во что бы то ни стало, не хотел этого. Момент, один метод должен сработать. Это было подло, но в экстремальной ситуации требовались экстремальные меры.
Пауль не мог выносить, когда его младшая сестра плакала. Я отодвинула на задний план всю злобу, которая меня преследовала в школе из-за моих слёз, и всхлипнула. Это было для меня нетрудно. После прощания с Колином и представлениями о том, что я никогда его больше не увижу, у меня был ком в горле.
Павел вздохнул.
– Эли, малышка, ну же ...
Я всхлипнула ещё раз. Это звучало обманчиво реально.
– О полукровке я подслушала в одном разговоре, - пробормотала я и сделала вид, что высморкалась.
– Между мамой и папой?
– не отставал Пауль.
– Хмм, - сказала я в знак согласия.
– Хорошо, Эли. О Боже. Ну, тогда, - он откашлялся. Раздался стук двери и нервный голос прозвучал приглушенно.
– Тогда я тебя неправильно понял. Всё в порядке. Просто забудь об этом. Ты сделаешь это? Да? Пообещай мне это. И перестань плакать, пожалуйста. У вас всё хорошо в деревне?
– Пауль, в чём дело? Я ничего не понимаю!
Но он уже положил трубку. Я набрала его номер повторно. На рыдание мне уже не нужно было сосредотачиваться. Слёзы текли сами по себе.
– Пауль ...
– О, Эли, пожалуйста, прекрати сейчас же реветь. Мне надо работать. Тебе послышалось.
– Пауль, - захныкала я.
– В последнее время ночью я почти не вижу сновидений, а если и вижу, то это кошмары. Это всё так странно, - солгала я. Теперь он просто обязан отреагировать.
– Эли ..., - сказал Пауль успокаивающе.
– Конечно, надо время, чтобы привыкнуть к новой обстановке. Это нормально. Помнишь, когда мы раньше ездили в отпуск, ты первые ночи не могла сомкнуть глаз, потому что всё выглядело иначе, чем дома.
На заднем плане загрохотало. Парень стал ругаться. Разве так говорят будущие врачи?
– Ладно, Эли, я должен идти.
– Пауль, я…
Снова повесил трубку.
– Ты придурок, - выругалась я и нажала на кнопку повторного набора.
Сразу же включился автоответчик. Раздражённо я бросила мобильный на свою кровать. Здесь что-то не складывалось.
Пауля, во всяком случае, не озадачило то, что я ему рассказала о моих якобы отсутствующих снах. А мой брат всегда беспокоился, когда мне чего-то не хватало. Я была что-то вроде его постоянного пациента-образца, для детского врачебного чемоданчика. А теперь? Он свалил вину моего предполагаемого расстройства сна на переезд, и при этом он звучал убеждённо. В то же время он сказал, я должна забыть о полукровке. И это допускало только один вывод: Пауль что-то знал,
Что-то здесь не так. Кто-то врёт. И я не могла избавиться от подозрения, что это был мой собственный отец. Кто был истинным кандидатом для психиатрии - папа или Колин?
Хотя из-за тревоги я качала обоими коленями и болезненно переплела пальцы рук друг с другом, я откинулась назад на кровать и стала искать решение. Как можно самостоятельно выяснить, что было с папой?
Если Колин был его пациентом, об этом должны быть записи - но скорее всего не здесь, а в клинике. Но если Колин не был его пациентом и то о полукровке было правдой, это будет ещё сложнее.
Но прежде чем я начала размышлять дальше, приблизился заглушено вибрирующий звук мотора грузовика. Вздохнув, я поднялась, подошла к окну и хотела его закрыть, чтобы можно было спокойно подумать. Но транспортное средство остановилось как раз перед нашим домом.
И сразу на тёмную улицу вышли две фигуры - мама и папа. Настороженно я выключила свет и примостилась на подоконнике. Мама повернулась и посмотрела ко мне наверх. Я затаила дыхание. Но если законы физики работали, то она не могла меня увидеть. Мама снова повернулась к папе. Я тихо выдохнула.
– Она спит?
– спросила она приглушённо.
Водитель грузовика открыл заднюю панель, и скрип петель заглушил ответ папы.
– Вот дерьмо, - ругалась я беззвучно. Пожалуйста, говорите дальше. Шум на некоторое время прекратился.
– Ты думаешь, она была у него? Сегодня ночью?
– услышала я маму. Я слушала так сосредоточено, что даже не смела глотать.
– Даже если и была, - тихо раздался голос папы в ранней ночи. – Он, в любом случае, не скажет ей правду.
Двое мужчин начали переносить коробки в дом. Их было немного, может быть, десять штук. Папа тщательно следил за их действиями, но оставался стоять с мамой снаружи.
Но их разговор был перекрыт топотом грузчиков и скрипом задней панели. Только когда мужики вошли в дом, до меня снова донеслись отрывки слов.
– И он действительно был одним из них?
– спросила мама с дрожью в голосе. Я высунулась ещё сильнее из окна, но грузчики перенесли все коробки в дом и попросили папу расписаться.
Как только машина завелась и отъехала, дальнейшее подслушивание стало невозможным. Несколько секунд спустя, после того, как грузовик завернул за угол, мама и папа вернулись обратно в дом.
Один из них. Я с усилием тёрла глаза. Я была так измученна, что мне нужно было закрыть их на несколько секунд. Один из них - это могло означать всё, что угодно. Мама использовала эту фразу для папиных особенно больных пациентов.
Те безнадёжные случаи, к которым он срочно уезжал иногда посередине ночи и которые его часами привязывали к телефону, потому что они снова хотели всеми силами покончить жизнь самоубийством.
Но что это были за коробки? Почему их доставали в такое время? Грузовик выглядел как транспортное средство, перевозящее деньги, со специальными толстыми стенами и дополнительно застрахованной задней панелью. Эти коробки должны быть важными. Может быть, это документация из офиса? Или даже ...?