Раздвоенное сердце
Шрифт:
Папа остановился, повернулся и посмотрел в закрытое окно в темноту. Я положила ладонь себе на затылок. Он показался мне вдруг таким открытым и чувствительным.
– Я достиг корабля в последнюю минуту - он уже отплывал, и как раз отвязывали верёвки. Я сразу отправился в свою каюту и закрыл дверь на ключ. Что произошло потом - ну, это ты уже выяснила сама.
Папа потер руками лицо и вздохнул.
– Знаешь, Элиза, если у человека есть сильная воля, можно добиться многого. Но это не сработает, если нет ничего в жизни, за что стоит бороться. Но у меня было кое-что -
– Помогать другим людям, которые - но это сейчас неинтересно, - прервал он, как будто сказал слишком много.
– А как же мама?
– спросила я требовательно.
– Ты ей сразу рассказал об этом? Или она, как и я, узнала об этом случайно?
Папа посмотрел на меня на мгновение удивленно, а потом начал громко смеяться. Потребовалось время, пока он не успокоился.
– Элиза, Боже мой, а как ты думаешь? Я возвращаюсь из поездки, на спине полно шрамов, веду себя странно, внезапно не переношу прямого солнечного света - ты действительно думаешь, я мог бы обманывать Мию семнадцать лет?
– Меня ведь ты обманывал, - ответила я сердито.
– Ты никогда ничего не замечала, - сказал папа мягко, но твёрдо.
– Ты не знала меня другим. И мы хотели тебя защищать, так долго, на сколько это возможно.
– Защищать? Защищать меня?
– спросила я агрессивно, и мой голос сорвался от возбуждения.
– Ты говоришь о защите? Я живу вместе, не подозревая не о чём, с мужчиной, у которого голод на сновидения и мечты других людей и который может убить, чтобы удовлетворить свой голод. И ты говоришь, что не хотел мне ничего рассказывать, чтобы защитить меня? Я в опасности и мама тоже.
Я встала и попыталась отчаянно успокоить свои дрожащие руки, сунув их в карманы штанов. Но это не помогло.
– Ты не в опасности. Нет ни малейшего повода. Даже если бы я и похищал сны. Тебя бы сделало это максимум уставшей и подавленной.
Прекрасно. Максимум. Я смотрела на него сердито, но он только улыбнулся.
– У меня нет такой силы, как у других - не как у этого в Сент-Люсии. Сядь, Элиза, и послушай меня.
Я повиновалась, но с трудом заставила себя успокоиться.
– Я не знаю, почему это так, но кажется, что тут есть своего рода иммунитет. Может, это потому, что я очень много думал о тебе, когда был атакован. А может быть потому, что ты моя дочь. Моя собственная плоть и кровь.
Во всяком случае, ты для меня так же интересна, как кусочек тоста. Если посмотреть технически на голод на сновидения.
– О, спасибо, - огрызнулась я, но не смогла сдержать улыбку, которая приподняла уголки моих губ вверх. Было заманчиво поверить ему. Иммунитет. Но могла ли я быть уверена, что он говорит правду?
– А мама? Что с ней? У тебя к ней такой же иммунитет?
– упорствовала я.
– Я никогда не угрожал безопасности твоей матери. Вообще я ещё ни разу не похищал сны ни у одного человека. Чтобы выжить, мне этого не нужно. Было бы просто легче, если бы я делал это. Соблазн очень велик. Вот и всё. Ты ведь мне веришь,
Я очень сильно хотела ему верить. Но то, что он сказал о соблазне, звучало в моих ушах крайне тревожно. Что случится, если сила воли отца внезапно сломается? Если мама и папа поругаются? Или если я пойду против него?
– Я её защищал, когда только можно. И когда мне казалось, что будет слишком трудно, тогда я отсылал её.
– Спа-отдых, - высказала я внезапно шепотом свои мысли.
Я всегда думала, что это мамина причуда. Когда она внезапно объявляла, что хочет поехать на пару дней в спа, потому что она так устала. От чего, спрашивала я себя всегда. Ведь мама не работала.
Она никогда не работала. По профессии она была портным модельером, но после того как я родилась, она всегда оставалась дома. Или была на спа-отдыхе. В то время как я оставалась дома с папой одна. Я, в одиночку с монстром.
– Точно. Спа-отдых, - тихо сказал папа.
– А Пауль - мальчик. Сны мужчин не могли бы меня насытить. Кроме того, он мой сын и я люблю его.
Пауль.
– Пауль, - выкрикнула я и вспомнила его странное заикание до этого, - Его внезапный переезд, интернат - это как-то связано с этим делом?
Что Пауль сказал тогда? Он хочет быть самостоятельным. Что он нуждается в свободе. В семнадцать лет! А мои родители даже поддержали его в этом.
Папин взгляд потемнел.
– Я попробовал всё объяснить, когда ему было шестнадцать, и он упрекал меня в том, что я отсылал маму снова, чтобы самому развлекаться. Он думал, что у меня роман. А потом, - папа остановился и на мгновение замялся.
– Его первая подружка, Лили. Она влюбилась в меня. Это случается, после того случая как-то - хм. Часто. Сказать по правде, очень часто.
Он откашлялся смущённо. Я подумала о заметках в тетради. Болеющая морской болезнью старая женщина. О Боже. Мой отец - сердцеед. Как ужасно.
– Я должен был объяснить ему, что действительно было причиной. Он не хотел в это верить. Он не принял этого до сегодняшнего дня. Он думает, что я лгу, что это я разжёг чувства Лили. И что у меня не все дома. Я не могу винить его в этом.
– Я тоже нет, - горько ответила я. Моя подсознательная надежда на то, что Пауль когда-нибудь вернется и будет жить вместе с нами, окончательно рассеялась.
– И что же ты будешь делать? Тоже переедешь?
– спросил отец серьезно.
– Я верю тебе насчет укуса. Я не должна, но я просто знаю, что так и было. Это и есть самое худшее. Я просто верю тебе.
Мы замолчали. Такова была действительность. Мой отец был полукровкой.
Колин не лгал. Но я отодвинула мысли о Колине. Сначала мне нужно было прояснить пару вещей.
– Как ты считаешь, кем в действительности было это существо с Св.Лучии? И много ли таких еще?
Папа ответил не сразу. Он открыл окно, и некоторое время я смотрела на темную улицу. Стрекотание сверчков приятно и сладко жужжало в теплом летнем воздухе, но у меня были ледяные руки. Еще несколько минут - и от внутреннего напряжения у меня бы начали стучать зубы. Кроме всего прочего, у меня разболелась голова.