Разъезд Тюра-Там, или Испытания «Сатаны»
Шрифт:
Те же материалы, такие же высокоточные детали, точно такие же двигатели – в Химках работали, а в Днепропетровске взрывались.
Валентин Петрович Глушко
Южмаш делал двигатель за двигателем, специалисты из Химок, находясь в командировках безвылазно, месяцами работали от зари до зари, на стенде перебывало руководство самого высокого ранга, а двигатели всё равно взрывались.
Наконец, в Министерстве общего машиностроения, образованном
Афанасьев незадолго до командировки в Днепропетровск прошёл процедуру утверждения в должности министра на Политбюро ЦК КПСС:
– Если допустишь отставание от Америки, я тебе голову оторву! – по-товарищески, как коммунист коммунисту, пообещал Леонид Ильич Брежнев на заседании Политбюро Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза, утверждавшего Афанасьева на должность Министра общего машиностроения. – Или поставлю к стенке!
Фраза, произнесённая Генеральным секретарём, отнюдь не была шуткой, упакованной в устрашающую форму. Несколько лет тому назад Афанасьев уже имел возможность прочувствовать на собственной шкуре, как выглядит «отрывание головы» на практике.
Дело в том, что в стране существовал порядок, соблюдаемый всеми неукоснительно, в соответствии с которым кандидаты на должности начальников отделов и цехов обязательно утверждались парткомами предприятий; назначить подходящего человека на должность главного специалиста директор завода имел право только заручившись согласием министерства, а получив согласие всё равно кандидатуру утверждал партком предприятия. Чем выше была должность, на которую назначался человек, тем более высокой партийной инстанцией утверждалась его кандидатура.
Как видим, кандидата на должность министра утверждало Политбюро.
Непременное условие назначения на руководящую должность – кандидат должен быть членом Коммунистической партии. Если же специалист в силу убеждения или иных причин был беспартийным, то будь он хоть «семи пядей во лбу», стать руководителем ему было не суждено. Он так и «пахал» всю жизнь рядовым сотрудником.
Процессом утверждения в должности, отработанным в течение многих лет, партия демонстрировала своё доверие тому или иному человеку, поручала ему надлежащим образом исполнять производственные обязанности, осуществляла и укрепляла свою руководящую роль в советском обществе.
Надо сказать, эта отработанная система подбора кадров, несмотря уравниловку по заработной плате и полое отсутствие материальной заинтересованности работников в результатах своего труда, всё же давала положительные результаты. На ведущих должностях оказывались целеустремлённые и высококлассные специалисты.
В давнее довоенное время ещё «докипали» остатки революционных процессов, понятия «диктатура пролетариата» и «военный коммунизм» постоянно освежались многочисленными судебными процессами над врагами народа, саботажниками и шпионами, которыми объявлялись зачастую совершенно невиновные люди, а многие из тех, кто занимал руководящие должности, почитали за честь заявлять с гордостью:
– Мы академиев не кончали!
Иными словами, гордились тем, что добились высокого положения, несмотря на отсутствие образования.
Безусловно, эти люди были
Но время шло, ожидание грядущих потрясений буквально витало в воздухе страны, разорённой революцией и гражданской войной. Спешно строились многочисленные заводы, фабрики, металлургические комбинаты, электростанции, железные дороги.
Стало очевидным, что без высокообразованных специалистов стране не выжить.
Для людей, взлетевших на высокие должности на гребне революционной волны, чтобы они не выглядели смешными в глазах нового образованного поколения, неизбежно идущего им на смену, спешно создавали всевозможные «высшие» ускоренные курсы. А для того, чтобы быстрее вручить таким руководителям дипломы о высшем образовании, с ними индивидуально работали специально назначенные преподаватели.
Сергей Александрович Афанасьев принадлежал к послереволюционному поколению молодых людей, познавшему в полной мере голод, лишения и тяготы, присущие жизни того времени, но движимому невероятной тягой к знаниям. Он окончил с отличием Московское Высшее техническое училище им. Баумана и попал по распределению на артиллерийский завод в Подлипках.
В Великую Отечественную войну завод эвакуировали в город Молотов, которому позже вернули историческое название Пермь, и Афанасьев проработал всю войну вначале мастером на сталеплавильных печах, а позже, по мере приобретения опыта, технологом, конструктором, начальником цеха и заместителем главного механика завода. Там, на Мотовилихе, и впитал в себя Афанасьев все качества, присущие советскому руководителю – производственный и жизненный опыт, целеустремлённость при решении сложных задач, чувство ответственности перед заводом и страной, некоторую грубоватость в отношениях с подчинёнными и ещё многое из того, что выделяло его из многих тысяч молодых специалистов.
Всё-таки ещё раз надо воздать должное тому, как находящаяся у власти Коммунистическая партия умела находить и отбирать кадры.
Командно-административная система работала в условиях постоянного дефицита времени, при низких, жёстко установленных, расценках, незаинтересованности работников в достижении максимальной производительности труда, и поэтому основывалась на страхе.
– Когда дашь? – к этому вопросу в адрес исполнителя сводилось, в конечном счёте, всё искусство управления. Этот вопрос задавался министром директору завода, а тот переадресовывал его начальникам своих цехов и отделов.
Исполнителями назывались сроки, а руководитель, опираясь на свои знания, жизненный и производственный опыт, оценивал реальность выполнения работы в эти сроки и утверждал их. Сам он при этом находился, что называется, между молотом и наковальней – с одной стороны, объективно существующие на предприятии возможности, а с другой стороны – требования министра, с которого, в свою очередь, жёстко спрашивают руководители страны.
После войны Афанасьев приказом Наркома вооружения был переведен в Москву в Главное техническое управление Наркомата, переименованного позже в Министерство вооружений.