Разгильдяй
Шрифт:
Николай как-то странно на меня посмотрел и спросил:
— Так Вы сами решили полететь?
Я, вспомнив, что Николай не знаком с подробностями моей биографии:
— Я, Ваше величество, лучше знаю как самолёт устроен. Его построили по моим эскизам и требованиям. Поэтому интересно знать как поведёт в воздухе моё детище.
Николай выразил озабоченность:
— Значит Вы строите не французскую копию?
Пришлось озадачиваться мне:
— Ваше величество. Конечно свою конструкцию. Я не собираюсь изготавливать то убожество, которое французы
Николай с прискорбием в голосе сообщил:
— Если узнают акционеры, то дальнейших ассигнований не дождётесь.
Я обрадовано:
— И замечательно, Ваше величество. Я уже не нуждаюсь в акционерах, теперь акционеры нуждаются во мне. Мои самолёты завоюют весь мир, в том смысле, что они лучше всех других.
Николай высказал затаённую мысль:
— И возвращаясь к Вашим бомбам, которые мне в подарок. Нельзя ли приспособить их для бросания на корабли? Англичане или какие другие мореплаватели могут приблизится к Петербургу и остановить их будет трудновато.
Вот что его гнетёт. Незащищённость Петербурга с моря. По его мнению, при отсутствии сильного флота, англичане без особых проблем дойдут до Петербурга, бомбардируют его и высадят десант.
— Ваше величество как всегда правы. Но, мы должны понимать, что время другое. Появилось множество технических новинок. Минные поля в Балтийском море никакой эскадре без тяжёлых потерь не преодолеть. К тому же, самолёты могут утопить любой дредноут без существенных трудностей. Мы, после соответствующих испытаний, изготовим для Балтийского флота несколько сотен самолётов способных нести и бомбы, и самодвижущиеся мины. Один вылет воздушной эскадры будет стоить англам всего морского флота.
В настоящее время никакие корабли не приспособлены для отражения атаки с воздуха. Со временем средства для борьбы с самолётами появятся, но не слишком эффективные. Наступило время, когда главным врагом дредноутов становятся самолёты и подводные лодки, от которых нет защиты.
И ещё, Ваше величество. Появилась замечательная техническая новинка — железные дороги. Нельзя сказать, что это новое изобретение. Ему уже сто лет, если не больше. А в военном деле они никак не используются. Англичане в Южной Африке показали, какое преимущество получает сторона имеющая бронированные поезда. Никто в военном министерстве даже не удосужился изучить опыт применения бронепоездов и нечего говорить о изготовлении хоть какого-то подобия.
Если Ваше величество позволит, то я бы мог приступить к изготовлению бронепоездов на своей базе. Но, для этого нужны гарантии. На сегодняшний день казна приобретает большое количество всевозможного железнодорожного имущества в основном у трёх промышленников. Если бы я был уверен, что получу заказы от казны, то мог развернуть производство как мирного имущества так и двойного назначения.
Николай опять сморщил лоб:
— Господин Хлестаков, когда с Вами говорю, то складывается впечатление, что чего-то не знаю или не понимаю. Не могли бы Вы пояснить слова о двойном назначении.
М-да, прямо
— Есть предметы которые можно использовать только для убийства. Например пушки. Другое дело, что у меня имеется мысль поставить ствол пушки вертикально и стрелять в землю, для изготовления глубоких отверстий. Тогда пушка будет иметь и мирное назначение.
Допустим, если у нас натянутые отношения с Англией и они отказываются продавать пушки, стоящие на устаревших кораблях. Нам же пушки позарез необходимы, тем более, почти задаром. Эти же пушки англы продадут по цене металлолома, для пробивания отверстий в земле.
Его величество старался разобраться в хитросплетениях моих мыслей и по-моему совершенно напрасно. У него не складывалось. Впрочем и я не понимал, чего такого наплёл. Правда одну мысль Николаю всё же удалось ухватить за хвост.
— А, скажите, господин Хлестаков, зачем Вам понадобились на самом деле пушки?
— Ваше величество. Я говорил, планирую приступить к производству бронепоездов. Вот для них и предназначены пушки. И потом, Ваше величество, поскольку я построил самолёты и средств борьбы с ними нет, то мне же и предстоит изготовить что-нибудь предназначенное для борьбы с самолётами.
Его величество ещё несколько минут поговорил. Но, по его виду было понятно, что я отвлекаю величество от каких-то мыслей. Видимо, связанных с моими словами. Затем он распрощался и отбыл.
29
Попытался забросить всё и уехать на завод для подготовки к первым полётам, но задерживали бестолковые и незначительные дела.
Не удалось избежать встречи с раввином местной синагоги и Соломоновичем. Они приходили несколько раз и каждый раз меня не было дома. Охранники докладывали о их приходе, но я не разрешал ожидать в доме. Если им хочется встретиться, пусть ожидают на улице. Ждать на улице они не хотели, стало быть, встреча для них не слишком важна.
На первом этаже дома я завёл контору и набрал служащих. Сам переселился в контору, а прежнюю квартиру, в которой не прожил и месяца, сдал внаём. В один из дней завтракал в прихожей, где был устроен буфет для служащих. Впрочем, буфет могли посетить и люди с улицы. Над крыльцом установили вывеску: буфет «У ревизора». Алексей Тихонович, посещавший меня по разным причинам, каждый раз, когда входил в мой кабинет выдавал остроумный перл, поясняющий причину, по которой я выбрал название для буфета.
Соломонович и раввин застали меня сидящим в буфете за чашкой кофе и читающим газету. Раввин со мной поздоровался, а Соломонович проигнорировал. Я сделал приглашающий жест рукой. Они уселись за столик и молчали. Молчал и я. Не знаю, по какой причине они припёрлись, но дожидаться пока соизволят говорить не собираюсь. Наконец раввин заговорил. Оказывается у бедного Соломоновича есть видения, ему кажется, что я дьявол. Они пришли, чтобы помочь Соломоновичу убедиться в том, что я человек.
Я спросил: