Разговор с незнакомкой

Иванов Николай Федорович

ВНИЗ ПО ТЕЧЕНИЮ

От взрывов сотрясался даже этот оборудованный в несколько накатов блиндаж. Генерал Пархоменко наблюдал в бинокль за ходом боя.

— «Фердинанды» бьют, — заметил майор Филатов, помощник начальника оперативного отдела. — Опять атакуют, сегодня уж в третий раз…

— Да… прикрытие у них неплохое. Прямо скажем — надежное… — вздохнул генерал и жестом подозвал стоящего позади капитана Ротгольца.

— Вы все продумали?

— Все учтено, товарищ генерал. Во

главе группы я поставил самого Леонова. Старший лейтенант — бывалый разведчик, опытный командир.

— Сколько человек с ним?

— Четверо: сержант Джавахишвили, младший сержант Козленко, рядовой Нигматулин и ефрейтор Крылов — костяк разведроты, народ крепкий.

— Ну добре… А достаточно людей?

— Больше нельзя, товарищ генерал. Плавсредства ограничены. Плот рассчитан на пятерых, не более.

Зазуммерил полевой телефон. Сержант-связист передал генералу трубку.

— Что?! — генерал заткнул одно ухо пальцем, к другому прижал трубку. — Громче, громче давай! Ни черта не слышно — взрывы. Подбили, говоришь? Отлично! Отлично, говорю… Так держать! Сейчас подброшу вам «кабачков» от четвертого…

Генерал положил трубку, довольный, потер виски.

— Подбили одного «фердинанда», второй сам повернул… Теперь они захлебнутся надолго. Вот вам и надежная защита!

День клонился к закату, когда капитан Ротгольц вышел с КП командира дивизии. Бой шел на убыль. Быстрые воды Днестра кое-где еще вскипали бурлящими столбами от одиночных разрывов. За неглубокой балкой вдоль реки, за зарослями лозняка, стихала пулеметная перебранка.

«Перекур с дремотой», — мысленно повторил капитан солдатскую присказку, пробираясь по ходу сообщения к блиндажу разведчиков. До начала операции оставались считанные часы.

Они оттолкнулись от берега, когда густая темнота поглотила небольшой плес, где маскировали плот, растворила его, слила с рекой. Можно было и не грести, быстрое норовистое течение подхватило плот, понесло вниз. Двигались бесшумно. Разрывы снарядов, стрельба — все осталось позади.

— Ближе к берегу давайте, на стремнину не стоит выходить, — послышался негромкий голос старшего лейтенанта Леонова.

Сержант Джавахишвили и ефрейтор Крылов плавно, без всплеска опустили в воду самодельные весла.

— Только бы мимо их позиций проскочить, — проговорил Джавахишвили, осторожно отгребая вправо.

— Проскочим, — шепнул младший сержант Козленко. — Дайте-ка погрести, холодновато что-то…

Несколько минут плыли в полной тишине.

— А ведь у нас задача посложнее, чем кажется, — сказал вдруг, будто очнувшись от минутного раздумья, старший лейтенант Леонов. — Нам надо пройти незаметно не только мимо их позиций, но и мимо своих… Второпях-то не успели предупредить свои стрелковые части на правом фланге, можем попасть под огонь…

— Можем не попасть, командир, — сказал рядовой Нигматулин, устроившийся на корме. — Утес какой, смотри — высоко, берег — высоко…

— Да, Саяд прав, — согласился Леонов. — Нам надо держаться

еще ближе к берегу, и к своим будем ближе, и от них крутой берег нас скроет.

Не успел он проговорить, как с левого берега ударила пулеметная очередь.

— Ложись, — скомандовал старший лейтенант.

— Все равно бы не достал, — усомнился Козленко, когда их отнесло дальше. — Далеко.

— Бесприцельная стрельба, для острастки, — заметил ефрейтор Крылов.

— Это верно, — Леонов на минуту замолк, точно стараясь разглядеть что-то в темноте на дальнем противоположном берегу. — А оборона у немцев здесь не сплошная. Основные-то силы против нашего плацдарма, против горловины его, а здесь одиночные огневые точки. Это нам на руку…

Позади с левого берега снова послышалась стрельба. Не очень решительно, короткими, бережливыми очередями ответили с нашего берега.

Вихревое бурлящее движение уносило плот дальше.

Высадились на пологом, заросшем кустарником берегу.

— Километра три отмахали? — тихонько спросил ефрейтор Крылов, привязывая плот к основанию низко наклонившейся над водой ракиты.

— Не меньше, — ответил Леонов. — Младший сержант Козленко останется на месте, у плота.

— Сюда, — негромко позвал из темноты Нигматулин, спрыгнувший с плота первым. — Здесь тропа.

Действительно, от кустов к воде спускалась узкая, утоптанная тропка. Осторожно ступая, наклоняясь под сводами почти сомкнувшихся ветвей, группа направилась вверх.

Прибрежный кустарник переходил в густые заросли ольховника. Когда прошли метров сто, Леонов остановил группу. Заросли слегка раздвинулись, образуя небольшую поляну.

Прислушались. Из-за реки доносились лишь дальние раскаты орудийных залпов.

Прошли еще несколько десятков метров. Нигматулин, шедший впереди всех, внезапно остановился, замерев, поднял руку. Легкий ветер донес едва уловимые голоса.

Нигматулин, быстро отшагнув в сторону, присел за деревом. Остальные залегли возле тропы.

Голоса приближались. Через несколько минут послышались шаги, стало понятным, что разговаривают двое.

Немцы о чем-то спорили, резко перебивая друг друга. Вот они замедлили шаг, не доходя нескольких метров до Нигматулина. Звякнули пустые ведра в руках одного из немцев, затем он шумно высморкался. Потом они миновали Нигматулина и Джавахишвили, затаившихся по разные стороны тропы, поравнялись с кустом, за которым залег Леонов.

— Хенде хох! — крикнул выскочивший на тропу Крылов. Ствол его трофейного «шмайсера» едва не упирался в грудь первого немца. Тот от неожиданности выронил ведра, но тут же схватился за кобуру. Второй немец нырнул в заросли. Ни секунды не мешкая, за ним бросился Нигматулин.

Крылов ногой выбил пистолет, который успел-таки выхватить фашист. Вероятно, каким-то десятым чувством догадываясь, что по нему стрелять не будут, немец схватился за ствол «шмайсера», пытаясь вырвать его из рук Крылова. Подоспевший Леонов коротким ударом сзади свалил его на тропу.