Разговорчики в строю
Шрифт:
Простаков, Резинкин и Мудрецкий сидели в небольшой комнате без окон и с одной-единственной стальной дверью. Под потолком горела лампочка. Голые бетонные стены и газетки под задом - вот вся мебель. Леха откровенно скучал по Валетову:
– Ну где же мелкий ходит. Неужели он за неделю доедет до Чернодырья и успеет еще вернуться с деньгами? Да нет, никогда. Зря ему тысячу дали. Это равносильно тому, что мне ружье в руки дать. Я ведь охотиться начну; прямо вот здесь начну, в дверь
– Хорош чепуху молоть, - оборвал Мудрецкий.
– Все нормально будет. Фрол туда-сюда смотается, а дальше пусть Стойлохряков со Шпындрюком сами разбираются. А мы здесь ни при чем: нам приказали - мы поехали.
Резинкин закрывал время от времени глаза и пытался дремать:
– Да, Фролу сейчас хорошо с деньгами. Поди пошел, купил себе жратвы и сидит под деревцем, хавает. Может, мясо жарит на костре. Он ведь насчет пожрать очень даже правильный боец. А как вы думаете, товарищ лейтенант? Вот не видели, как он в столовой лопает? Такой маленький, а жрет больше Простакова. Леха даже ему иногда половину своей каши отдает. И куда в него все это проваливается, непонятно. Не, зря так ему много денег дали. Может, мы его не дождемся - взял и домой к себе ломанул. А потом зайдет в военкомат и скажет, что служить он в части не должен, потому как его там видеть не хотят и даже дали денег на дорогу в обратную сторону. Че после этого будет…
– Заткнись, - снова тявкнул Мудрецкий, уже на другого солдата.
– У вас в башке всякая херотень вертится. Надо думать о том, как отсюда выбраться.
– Не, - запротестовал Простаков, - недельку надо подождать, а уж потом думать будем. Может, на самом деле не обманули. Валетов деньги привезет, нас выпустят, и мы обратно в Чернодырье вернемся.
Мудрецкий в очередной раз оглядел помещение, очень и очень напоминающее тюремную камеру.
– Это значит, что нам здесь целую неделю тусоваться. Уроды. Хоть бы койки поставили, ведь на бетонном полу недолго и пиелонефрит заработать.
– Пило… чего?
– не понял Простаков.
– Почки застудишь, вот чего. Ночью писаться начнешь.
– Я?!
– воскликнул Леха.
– Да я и не помню, чтоб я ночью-то писался.
– Ну года в два писался, - резонно сообщил Витек.
– А в два года ты ничего помнить не можешь, ты еще маленький был.
– Да я вообще никогда под себя не ходил!
– все больше распалялся Простаков.
– Какой еще пилоедрит! Вы, товарищ лейтенант, лучше таких слов не говорите, а то на самом деле чего-нибудь там подхватим. Вот насморк, например. Я болел пару раз - такая гадость! Голова болит. А вы говорите, пилоедрит. Нет уж, не надо нам пилоедритов!
Мудрецкий покачал головой и уткнулся подбородком в колени.
– Спокойной ночи!
– крикнули за дверью, и после этого в камере потух свет.
– Издеваются, - прошептал Резинкин.
– Сами сейчас на кроватку, а нам - на голый бетон. Удовольствие.
– Хоть бы пожрать чего дали. Ведь нельзя же так, на пустой желудок, засыпать-то, - ворчал Леха, стремительно погружаясь в сон.
– Утро вечера мудренее, - успокаивал сам себя Юра.
– Да только как понять,
– Организм подскажет, товарищ лейтенант, - бормотал Алексей.
– Как в себе бодрость почувствуете, значит, утро.
– Может, с утра покушать принесут, - пискнул Резинкин и провалился в тревожный сон.
Майор Лопата смотрел в холле первого этажа футбол, когда услышал, как разлетается на куски окно рядом с входной дверью. Он вскочил с кресла и кинулся к тумбочке, в которой у него лежало табельное оружие. Но вытащить пистолет из ящика он не успел - здоровый бритоголовый жлоб схватил его и отбросил вместе с тумбочкой, за которую успел зацепиться майор, на середину комнаты.
Вся «баскетбольная» команда, возглавляемая «тренером» Валетовым, залезла в окно коттеджа и окружила майора. Фрол скомандовал борзым псам: «Спокойно!» - и подошел, сверкая гайкой, к майору. Похлопав его по щеке, Валетов спросил наклонившегося дядьку:
– Ты куда пацанов дел?
– Мужики, мужики, да вы че?
Один из бритых поставил тумбочку на ножки и вынул из верхнего ящика пистолет «ТТ».
– Да мы ниче, - спокойно сообщил Фрол.
– Вот Лева узнает, что ты такими вещами прямо под его носом занимаешься, и как ты думаешь, что с тобой будет? Ты, вообще, мужик, башкой-то соображаешь?
– Фрол постучал кулаком по майорскому лбу.
– Я че-то там мозгов-то не обнаруживаю. Ты больше так себя никогда не веди. Где пацаны?
– Неужели господин Шмидт рассердился?
– проявил озабоченность майор.
– Да не может быть! Да я никогда с господином Шмидтом ни в какие конфликты не вступал.
Два «баскетболиста» с животами подошли к майору, оторвали его от пола и бросили на стену.
– Еще б ты вступал в разногласия, придурок.
Забрав майорское оружие и вытолкнув дядьку на улицу, гоблины засадили его в джип, и вся команда отправилась на пивзавод. Фрол по ходу дела начинал соображать, откуда здесь в поселке появились все эти высокие и красивые дома - народ кормился с пивзавода, принадлежащего как раз Леве Ша.
Мужик Лева, выходило, был нежадный, но любил, чтобы люди не предпринимали никаких попыток заработать самостоятельно, и сейчас, когда черный здоровый внедорожник уносил их от поселка в промзону, Валетов радовался собственной прозорливости и предприимчивости.
Сейчас они подъедут и освободят всех пацанов, и вся эта история закончится. Подумаешь, бабки отойдут Леве, но они же с ним договорились, что после службы Фрол заезжает и забирает свои десять штук. Разве плохо? Неплохо. Можно нормально возвращаться домой.
Джип подъехал к большому ангару, хорошо подсвеченному снизу. Его хорошо было видать издалека, и по мере того как машина приближалась, ангар рос просто на глазах. Валетов даже рот открыл - в ночи современное промышленное здание производило впечатление куда большее, нежели среди бела дня. Машина остановилась у входа, и их тут же встретил охранник.
– Вам чего надо?
– небрежно поприветствовал он выбравшуюся из машины «баскетбольную» команду и тут же получил от одного кулаком в ухо.